тоже, – израильтян оказалось двое, – с генералом все понятно, – глава Моссада неплохо говорил по-немецки, – но парень, Фельдшер, мне совсем не нравится…
Краузе решил, что полковник, как его называл Замир, немногим младше его самого.
– Фельдшер отвечал за охрану нашей делегации на играх, – объяснил Замир на утреннем заседании, – он спас ребят, живших в квартире номер два…
Фельдшер как две капли воды походил на беззаботного хиппи. На заседание он явился в гавайской рубашке, потертых джинсах и баскетбольных кедах. Нечесаные светлые кудри украшала перевитая бисером косичка. Израильтяин попеременно жевал жвачку и дымил вонючими сигаретками.
Кто-то поинтересовался его боевым опытом. Полковник отчеканил:
– Первый раз я участвовал в бою в сорок пятом году, – за столом явственно поперхнулись, – мне тогда исполнилось девять лет. Моя покойная мать возглавляла еврейский партизанский отряд, сражавшийся в Карпатах, – полицейские замолчали, – бой шел с нацистами, – он пыхнул окурком, – кроме того, я и мой брат пережили заключение в Аушвице, – тишина становилась все более тяжелой, – что касается службы в армии, то я в строю почти два десятка лет…
На заседании они обсуждали возможность участия израильских коммандо в операции по спасению заложников.
– Но обсуждать нечего, – гнусавый голос принадлежал министру внутренних дел Геншеру, – мы не нарушим конституцию и даже Фельдшер не имеет права присоединиться к нашим ребятам…
Покидая совещание, Фридрих сделал вид, что хочет позвонить жене.
– Фрейлейн Брунс волнуется, – Фридрих всегда называл Магдалену сценическим именем, – сами понимаете, что сейчас показывают в новостях…
Ему не требовалось сверяться с блокнотом, чтобы вспомнить заученный наизусть телефонный номер. Краузе вызвали к аппарату в полицейском управлении два часа назад.
– Когда нам принесли обед, – мимолетно подумал он, – я решил, что звонит Магдалена, – он связывался с женой утром. В Бонне все было спокойно. По словам жены, никто посторонний в доме не появлялся.
– Но может появиться в любой момент, – по спине Фридриха пробежал холодок, – и это будут не ребята Саламе и не бесполезные леваки Ритберга. К нам придут старики Феникса, а он не знает пощады…
Два часа назад Краузе услышал невозмутимый голос Ритберга. Адольф позвонил на коммутатор управления полиции Мюнхена. Краузе к тому времени узнал от бывшего соученика, что при обыске на вилле нашли многочисленные отпечатки пальцев.
– К сожалению, по картотеке они не проходят, – пожал плечами Вольфганг, – но израильтяне считают, что в особняке прятался руководитель террористов, некий Али Хассан Саламе. Вилла приналежала твоему покойному патрону, – добавил комиссар, – вернее, его юридической практике…
Краузе в который раз сказал себе, что взрыв лимузина
