Музыка из машин орала так, что окна звенели во всем доме. Он опять с сожалением закрыл книгу – все равно почитать не дадут.
Оглядев комнату, увидел свою жизнь. Здесь он рос, вот только не помнил он особо себя и свою жизнь. Взгляд упал на книгу, которая стала решающей для него. Пора, нужно собираться. Главное ее не забыть.
Он положил книжку в свою потрепанную школьную черную сумку на длинном ремне, которую столько лет носил на плече. Туда же пихнул пару маек, носки и трусы.
Взяв листочек бумаги, который вырвал из ненужной никогда, и тем более теперь тетрадки по русскому, и повертев ручку в руке, написал:
«Мама и папа, я уехал поступать в мореходное училище во Владивосток. Хочу быть капитаном и бороздить просторы морей».
Именно бороздить, такую фразу он почему-то запомнил. Учат ли во Владивостоке на капитанов, он не знал, но то, что Владивосток находится рядом с морем, помнил из уроков географии.
Помедлив, подписал: «Тёма».
Ненавистное имя. Неужели из всех имен нужно было его называть именно этим? Вот, например Сергей – Серега, круто, или Коля – Колян, тоже. А он – Тимошка…
Положив записку под подушку, Тёма вышел из своей комнаты, захлопнув дверь. Сумку с книжкой повесил в прихожей, спрятав ее под ворохом вещей.
Гости уже заполонили квартиру. Они были везде. Незнакомые ему люди, трепали его по голове, называли Тимошкой, а он дурашливо улыбался, радуя всех такой улыбкой, помня слова отца: «Улыбайся, и люди к тебе потянутся». Только зачем ему эти люди?
Потом началось застолье. Тёма смотрел на гостей, слушал их тосты, и глупо улыбался. Его маме говорили комплименты, какой у нее хороший сын. Он не понимал, это из-за его вечной улыбки или из-за того, что он постоянно пляшет и поет на сцене? А папа рассказывал гостям о будущем Тёмы – как тот пойдет по его стопам, и вскоре фотография Хрусталева Тимофея Степановича будет висеть на доске почета в проходной завода.
Тёма поддакивал, кивал головой и улыбался.
Наконец, перешли к смене блюд, а в комнату внесли плетенную корзинку с бантом на ручке. Гости по очереди вставали, говорили молодоженам напутствия в их нелегкой, совместной жизни, и клали в корзинку деньги, кто в конвертах, кто просто купюры, доллары или рубли.
Тёмка тоже произнес поздравления сестре, которую он особо и не помнил-то. Она была старше его на десять лет. Поступив в медицинский, залетела, вышла замуж, работала потом медсестрой, затем развелась. Как мама говорила – все у Нади, как у всех. Сестра не жила в этой квартире, вот поэтому у Тёмы и была своя комната. Родители жили в своей, и была еще общая, третья комната, где стояла ненавистная стенка с вечной пылью на ней. За то, что сестра дала возможность ему жить в отдельной комнате, он был ей благодарен, это было единственное, что он испытывал к сестре.
Порядком напившись, гости стали вставать. Зазвучала музыка из длинного серебристого магнитофона с двумя круглыми черными динамиками. Магнитофон подняли выше, и под забойную
