чтоб там и застрял!
– Осторожно, осторожно, Шенна! – молвил ангел. – Вот одно прекрасное желание уже потрачено без толку. У тебя осталось еще два, но не забывай о милосердии.
– Да, – сказал Шенна. – А еще есть у меня дома мешочек муки, и всякий мерзавец, что только ни зайдет, сует туда руку. Так вот, чтоб следующий, кто запустит руку в этот мешок, – кроме меня, конечно, – очень бы мне хотелось, чтоб там бы и застрял!
– Ох, Шенна, Шенна, ни капельки здравого смысла в тебе! – сказал ангел. – Теперь у тебя осталось всего одно желание. Проси милосердия Божьего душе своей.
– Ой, твоя правда, – отозвался Шенна, – чуть не позабыл. Еще маленькая славная яблонька растет прямо у дома, и каждый мерзавец, что проходит мимо, обязательно протянет руку да сорвет себе яблоко. Так вот, чтобы следующий, – кроме меня, конечно, – кто потянется к этой яблоне, там бы и застрял! Ох, люди, – проговорил он, надрываясь со смеху, – то-то я над ними буду потешаться!
Вдоволь нахохотавшись, Шенна поднял взгляд и понял, что ангел исчез. А сам он остался размышлять наедине с собой еще какое-то время. В конце концов и сказал сам себе:
– Ты погляди, ведь нету в Ирландии дурака глупей меня! Ну застряли бы у меня трое: один на стуле, другой в мешке и еще один в дереве, – что мне с этого пользы, коли сам я вдали от дома, без еды, без питья и без денег?..
Только он это произнес, как сразу же заметил впереди высокого и тощего черного человека – тот уставился на Шенну, а из глаз его темное пламя сыпало жгучими искрами. Было у него два рога, словно у козлища, и длинная жесткая иссиня-серая борода. Хвост был, как у лисы, и копыта навроде бычьих. Раззявил он рот и вытаращил оба глаза на Шенну – а тот лишился дара речи.
Чуть погодя Черный Человек заговорил.
– Шенна, – сказал он, – тебе вовсе незачем меня бояться. Я тебе вреда не причиню. И хотел бы принести тебе кое-какую пользу, если только ты примешь мое предложение. Слышал я тут недавно, ты говорил, что остался без еды, без питья и денег. Я дам тебе вдосталь денег при одном маленьком условии.
– Ох, чтоб тебя! – сказал Шенна, как только к нему вернулся дар речи. – А не мог бы ты сказать все то же самое, не таращась так, чтоб человек каменел от твоего взгляда, кто бы ты ни был?
– Тебе и незачем знать, кто я, но я дам тебе столько денег, что ты сможешь купить кожи, сколько хватит на тринадцать лет работы. И вот при каком условии: после этого в назначенный час пойдешь ты со мной.
– А если поладим, куда мы с тобою тогда пойдем?
– Что бы тебе не спросить об этом, когда кожа закончится и мы с тобой отправимся в путь?
– Да ты не промах. Будь по-твоему. Давай-ка взглянем на деньги.
– Это ты не промах. – Черный Человек опустил руку в карман и вытащил оттуда большой кошель, а из кошеля высыпал прямо себе на ладонь горку тяжелых золотых монет. – Гляди! – сказал он, вытянул руку и сунул кучу блестящих звонких кружочков прямо под нос Шенне. – Но погоди же, – сказал Черный Человек, вдруг отодвигая руку обратно, – сделка еще не заключена.
– Да
