у Мораны отвоевывала, что диву даешься.
– А лошадей она лечит?
– Лечит. А тебе зачем?
– Да Бурьян хромать начал. Обращался к кузнецам да конюхам, но те лишь руками разводят. Подковы целы, ноги – тоже, мозолей нет… Еле до города добрались…
– …Да кто такая – эта Мара?! – раздалось за соседним столом. Пьяный темноволосый мужичок, забравшись на лавку, размахивал руками, пытаясь показать всем свою молодецкую удаль. – Кошка драная, ей-ей! Эх, встретиться с ней, да я ей бы когти повыдергивал, чтобы царапаться она больше не могла!
И, залихватски махнув рукой, он свалился под стол, опрокинув тьму стоящих под ним бутылок. Его собутыльники грубо расхохотались. Один из дружков схватил его за шиворот, пытаясь достать захмелевшего хвастуна из-под стола. Послышались сальные шуточки в сторону целительницы и сомнительные подбадривания.
– Экий он неловкий, – усмехнулся Гура, гулко отпив из кубка. Вино да выкрики таверного пьяницы отвлекли его от печальных воспоминаний. – Ему бы сначала себя на ногах удержать, а потом уже против Мары ерепениться…
– Странное отношение к местной целительнице, – заметил Странник.
– А-а-а, не бери в голову… Это местная голодрань, которая гавкает на всех, а сам укусить боится, ибо зубов нет…
Вдруг дверь таверны с грохотом открылась. На пороге завернутая в черный плащ с капюшоном, скрывающим лицо, возникла одинокая фигура. В какой-то момент Страннику показалось, будто все находящиеся здесь одновременно проглотили языки. Кто-то сполз под стол, стараясь ненароком не попасться вошедшему на глаза.
– Опа! А вот это уже не к добру, – едва одними губами прошептал наемник.
Фигура неторопливо направилась в сторону стойки, где хозяйничал Брюхоскуп. В тяжелой тишине слышалось, как поскрипывают половицы под ее ногами.
– Хозяин, а хозяин, – промурлыкал мелодичный голос из-под капюшона. – Я пришла.
Хозяин постоялого двора, икнув, сполз под стойку, на полпути измарав исподнее содержимым своего кишечника.
– Сейчас, матушка Лесная Госпожа, – промямлил он. – Сейчас все будет, – и опрометью бросился за кухонную дверь.
Несчастный Брюхоскуп мечтал лишь об одном в тот момент, чтобы темная фигура исчезла и никогда не появлялась в его таверне. Непослушными руками он собирал в корзину фрукты, овощи, вяленое мясо и хлеб, попутно молясь Ралоку Всесоздателю, чтобы она забрала все это и не трогала его. С глухим стуком разбился глиняный кувшин. За ним на пол слетела тарелка. Он выругался себе под нос, проклиная тот день, когда обратился к ней за помощью.
Наконец дрожащий как осиновый лист и бледный как полотно появился хозяин. В руках он держал огромную корзину с провизией, накрытую льняным полотенцем.
– Вот, матушка, – чуть ли не скулил он. Его несчастный вид вызывал жалость. – Здесь все, как ты любишь. Может, хочешь еще чего-то?
