рассказывать тебе вчера про фамильное колье. Большой ювелирной ценности оно не представляет, но служит талисманом уже многим поколениям. Ольга ведь ничего пока не знает о роде, который ей доведётся продлить. Как знать, вдруг прикосновение к истории сделает её взрослее, серьёзнее.
Павел Николаевич явно намекал на долгое отсутствие наследника.
– Между прочим, – поспешил пояснить Сева, – процесс продления рода мы отложили до моего кандидатства. Двести восемьдесят плюс Олина зарплата – четыреста чистыми: вопреки всем законам арифметики на три делится лучше, чем триста.
– Помимо законов математики есть ещё законы жизни. По ним в двадцать лет рожать и воспитывать легче, чем в тридцать.
– Ей всего двадцать пять.
– Вот и я о том: пять лет вы уже упустили.
Конечно, в отце говорила досада: пятилетний внук – вполне осмысленное живое существо, он бы запомнил деда.
– Хорошо, постараемся ускорить, – пообещал Всеволод тоном, означавшим нежелание обсуждать дальше эту тему.
– С другой стороны, вы правы, – неожиданно признал Павел Николаевич. – Проверили свои чувства. Если они не остыли, есть резон увеличивать семью. В противном случае не поздно подыскать другой вариант.
На что он намекает? Неужели, обо всём догадался?
Да, чувства их слегка притупились, как столовый нож, к которому давно не прикасался точильный камень. Но именно сегодня его особенно потянуло к Ольге, захотелось зарыть своё лицо в копну её распущенных ароматных волос, пахнущих фиалками, а совсем не этой навязчивой мятой. Нет, он не утолил вчера свои желания, он лишь растормошил их. Наверное, для этого и нужны разные искушения.
– Раз ты так настаиваешь на продолжении рода, – неожиданно для самого себя сорвалось с языка у Севы, – разреши на время тебя покинуть. Хочу навестить жену.
– Конечно, поезжай, – не без колебания вымолвил отец.
– Сначала позвоню по телефону. У меня есть её штабной номер. Услышать голос Ольги ему удалось лишь в половине двенадцатого.
– Я по тебе ужасно скучаю, – сказал он.
– Я тоже, – ответила она.
– Можешь на одну ночь вырваться из плена? Я бы за тобой заехал.
– Это очень сложно.
– Смотри: здесь столько соблазнов – могу и не устоять.
– Знаешь, у меня их не меньше.
– Вот и давай бороться с ними вместе.
– Попробую. Мне самой позарез надо хотя бы на минутку домой. Забыла взять один разговорник.
– У меня к тебе просьба: захвати, пожалуйста, один билет.
– На какой день?
– На любой. Лишь бы на гимнастику.
– Хорошо.
– Я тебя очень люблю.
– Я тебя тоже.
Сами слова могли показаться затёртыми, неискренними, но интонация, с которой они произносились, паузы и придыхания, их
