домашняя утварь, но это уже несущественно. Я как раз собирался вступить в права на наследство, когда злые люди прознали о том, что вот есть, дескать, такой светлый юноша, у которого не так давно страшное семейное несчастье случилось. И задумали они у этого юноши, у меня то есть, отнять это самое несчастье… то есть, тьфу ты, счастье… то есть денежки мои решили прикарманить. Понял?
– Ну, дела! – выдавил Дылда, он даже рот открыл, так его заинтересовала история.
– С этого, собственно, и начались мои злоключения, – вздохнул Цитрус и поведал столь душещипательную историю о том, как бандиты пытались прикарманить его наследство, что даже сам прослезился. Стирая обильные слезы, так и льющиеся из глаз, он всё говорил и говорил, рассказывал о том, как самоотверженная девушка Марина (между прочим, в любовных играх она очень хороша, видел бы, какие штуки творит с обычным электроразрядником), рискуя жизнью, передала ему мощную взрывчатку, чтобы он мог прикончить врагов и вернуться к ней.
– Но не сложилось! – выкрикнул Эдик. – Всему виной продажные копы…
Далее он еще около часа рассказывал о завязавшейся между ним и полицией перестрелке, в которой он ранил пятнадцать человек, а шестерых застрелил насмерть. Копам якобы даже пришлось вызывать специально обученного снайпера из отдела оперативного реагирования. Только он смог бы побороться с Эдвардом в меткости стрельбы.
– Несмотря на то, что это был высококлассный специалист, по очкам я его делал на раз, – сообщил Цитрус, – ты не думай, я отнюдь не хвастаюсь. Это действительно так. Вообще, лучшего стрелка, чем я, не сыскать во всей Галактике… Да… – Он задумался.
– И что было дальше? – поторопил его Дылда.
– Дальше? – встрепенулся Эдвард. – А дальше взяли меня. Повязали. И всё.
– Всё?
– Ну да, всё… Срок впаяли. Сижу вот теперь, с тобой. – Повисла пауза.
– Да-а-а! – выдавил великан. – Вот как бывает. Выходит, ты ни в чем не виноват?
– Конечно, не виноват, – с жаром подтвердил Цитрус. – Легавые меня сюда ни за что ни про что упрятали. Но они еще поплатятся за это!.. Это точно. Эдик Цитрус еще никому не позволял творить над собой несправедливость. Будь моя воля, я бы… Это еще что? – Он замолчал и настороженно прислушался к странному звуку.
– Что? – переспросил Дылда.
– Ты ничего не слышишь?
– Нет вроде бы.
– Какое-то поскребывание.
– Может, мышь, – Дылда пожал огромными плечами.
– Откуда здесь мыши?
– Мыши везде есть. Ятак думаю. А если не мыши, то крысы. У нас в интернате их было множество.
– Нет, нет… Когда мыши грызут провода коммуникаций, это звучит совсем по-другому. Тут что-то иное. Слышишь? – Цитрус поднялся и, прислушиваясь, пошел по камере. У дальней стены он остановился, припал к пузырьковой углеродистой панели ухом. – Здесь, – возвестил он, – кто-то или что-то скребется в нашу стену с этой стороны.
– Да ну! – удивился великан, подбежал и уткнулся в пе
