надевала тот платок на все встречи с читателями, на все писательские съезды. Одна из лучших моих подруг, увидев меня в этом платке, удивлённо подняла бровь, но, подумав, сказала:
– Носить такой платок может себе позволить только очень хороший человек. Или художественная самодеятельность.
Так что благодаря хасановскому платку я попала то ли в художественную самодеятельность, то ли в хорошие люди.
Прошло время, и у меня как-то счастливо сложились три мои первые песни – «Что было, то было», песня о волгоградской берёзке и «А где мне взять такую песню». Они были написаны одна за другой, каждый год по песне.
Если кто-то думает, что это мало – за целый год всего одна песня, – наверное, он прав. Но если бы это не мне, а кому-то другому удалось три года подряд писать по песне, я бы про этого человека думала: счастливый.
А счастливо сложились – это я о том, что люди их хорошо приняли, запели.
Но прошёл год, ещё год, а у меня песен больше не было, не получались, и всё тут!
И вот как-то в канун Нового года получаю я газету «Молодой ленинец» и вижу: на первой странице стоит такая берёза, толстая-толстая, осыпающаяся, а под ней – я, и с меня тоже странички осыпаются, а внизу, под рисунком, стихи:
Что было, то было у всех на виду.
А будут ли новые в Новом году?
Это наш прозаик Иван Данилов, тогда ещё совсем молодой казак с чёрным чубом, вечно гордящийся своим казачеством и своим чубом, сочинил такое. Пора, мол, подумать о новых-то песнях, старые-то, мол, и поднадоели. Разумеется, он хотел мне добра, но…
Я обиделась. Расстроилась. Разозлилась. Убил он меня этой толстой берёзой. И стихи написал нелестные. И стала я думать, какую бы пакость сделать этому человеку.
Я не раз замечала: когда на душе кошки скребут, стихи, и особенно песни, легче пишутся.
И решила: раз он так хочет песню, я и напишу ему песню. А тут как раз надо было идти на очередной литературный вечер. Стала я гладить свой дорогой платок и как только вспомнила «подари мне платок» – так уже всё само дальше пошло. И, пока выступала, стихи читала старые, а думала только новые строчки:
Подари мне платок —
голубой лоскуток.
И чтоб был по краям
золотой завиток…
Не в сундук положу —
на груди завяжу
и, что ты подарил,
никому не скажу.
Пока думала, пока писала дальше, я о Данилове и думать забыла! Но когда перечитала готовое стихотворение, и мне показалось, что песня получилась, – я уже знала, чем я ему, Данилову, отплачу.
Я послала стихи композитору Григорию Фёдоровичу Пономаренко, автору музыки почти всех моих песен.
Ему стихи тоже показались песенными.
Так и получилась песня. Напечатали мы её с посвящением Ивану Данилову. Я молила судьбу, и ждала, и надеялась, что и эту песню люди будут петь. Ждала, чтобы посмотреть, что тогда запоёт казак Данилов.
…А
