часто стучит дождик… Сынок бежит домой?
Убили его тело, а душа еще живее стала.
В открытую форточку струей воздуха втянуло калиновый лепесток. Он легонько скользнул по моей щеке… будто Алешин пальчик.
Стопа калины окольцована полоской плотной бумаги, на ней: «Утоли моя печали». Откуда?..
Под калиной – его подснежник.
Им сделанная скворечня. Скворец поет. Замолкает. Глядит в мою сторону… Жалеет?
Молчит трава. Молчат деревья. Жалкий, иду… В душе – слезы: сегодня ему… двадцать… …Улетел…
Живые цветы на его могилке… он сам хотел жить…
«Алеше от Натальи Нечаевой: с великой нежностью и памятью в Святое Воскресение».
Пучок ивовых веточек… За утро распустились сережки. Летает пчела. …Поднимаюсь в небеса…тишина… он близко…
Откликнись!
Я не думаю, что живу.
Я не думаю, что умру.
По жесткой земле волочу свое захлебывающееся кровью сердце.
В горле постоянный клекот рыдания. Слезы.
У меня не было отца. И вот не стало сына. Круговая осада безжалостной судьбы.
Раньше, когда я был счастлив, то все остальные люди казались мне несчастными. Сейчас, когда я несчастлив, то все остальные люди мне кажутся счастливыми.
Дома – мне плохо.
Выйду из дома – еще хуже.
Как быть? Жить?
Не вглядываюсь в лица – их словно нет.
Все явления природы – за пределами моей жизни. Себя ощущаю стихией, не имеющей названия, примет и предназначений. Стихия, блуждающая во тьме.
Мои сны:
Младенец смеется на моих руках…
Иду. Ночь. Я думаю: а если сорвусь с обрыва? С неба – свет!..
Алеша нарисовал портрет незнакомого мужчины. Я вгляделся: мое лицо…
За два дня до своей смерти из больницы мне позвонил мой друг писатель Ю. М. Щербаков. Разговаривать он почти не мог, что-то бормотал невнятное… натужно, настырно, долго… Не пытался ли он тем самым оградить, предупредить меня?.. Ибо сын мой погиб менее чем через неделю.
Покупаю цветы. Бабка:
– Тебе как? Четное число ромашек аль нечетное?
Я не понимаю. Она поясняет:
– Живому? Аль для мертвого?
С надрывом вдыхаю воздух:
– Сыну…
– Алексеич, глянь, какая красивая радуга!
Глянул… но посверх радуги…
Когда я один, то я – с сыном.
Мою старость венчает трагедия… Мне уготован Рай?
– Алеша – твой ангел-хранитель.
Каков же был знак твоего явления на белый свет? В это майское утро падали дождинки… слезинки…
Сразу удалился немыслимо далеко. На недосягаемое…
Когда он собирался уезжать из дома, из ржаного батона насушил себе сухарей… на дальнюю (невозвратную!) дорогу. …Мед ел ложками. Неужели там, где он сейчас, ему
