слушала, как покрикивает погонщик, скрипит под полозьями нестаявший снег, наблюдая, как резво несутся олени, поведя закуржевевшими крупами.
– Усь, пр! – Тыку Явтысий покрикивал на оленей, подстегивал длинным шестом – х о р е е м. Сколько ездовому лет, определить было невозможно – то ли тридцать, то ли все шестьдесят: гладкое, без единой морщины лицо, жесткие, выбивающиеся из-под капюшона черные как смоль волосы. Позже Галка узнала, что Тыку шестьдесят с гаком, служил под Мурманском в морской пехоте, тогда же освоил грамоту и песни, которые нельзя исполнять при женщинах.
Погонщик не оборачивался на сидящую за спиной девушку, молча вел оленей, на вопросы отвечал односложно.
Вокруг, насколько хватало глаз, было пусто и бело. Не верилось, что где-то остались большие и малые города, села, толпы людей, машины. К третьему часу езды Галка стала подремывать, последнее, о чем подумала, было солнце, которое, по рассказам Олега, поздней осенью погаснет, точнее, уйдет за горизонт, уступит место долгой ночи, начнется «время замерзшего моря», за ним «время отела», «месяц падающих рогов», «месяц, когда птицы собираются в стаи».
– Маяк, однако.
Галка встрепенулась.
– Маяк, говорю, – Тыку указал на холме олений череп. – Добрый человек оставил, для тех, кто заблудится, увидит и поймет, где север, где юг, куда дальше идти.
Нарты обогнули холм, понеслись по известной я с о – в е ю дороге, попадая полозьями в ржавые лужи чуть оттаявшего снега, минуя полярные березки, пахнущие клопами кусты багульника, бледно-розовые между камней маки, ползучую иву, лилово-красную камнеломку. Заметно похолодало, пришлось Сорокиной поджать, убрать под подол малицы сшитые шерстью наружу т о б о к и.
Первую остановку сделали ближе к вечеру. Олени стали ворошить мордами снег в поисках ягеля, Тыку проверил крепость полозьев, Галка с Олегом попили горячего чая из термоса, съели по нескольку пирожков с рыбой. Тыку отказался перекусить, сказал, что не голоден.
Подкрепившись, Олег обрадовал, что на пути стойбище Тапседа:
– Я проведу медосмотр, ты порадуешь сеансом, прочтешь в газетах пару статей – проведешь политинформацию. Кстати, какую везем картину?
Галка призналась, что не знает – начало у фильма отсутствует, спросить в кинофикации не удосужилась: в паспорте на фильм указана лишь продолжительность демонстрации. Чтобы бригадир не отчитал за получение бракованной пленки, поинтересовалась:
– Ты давно в тундре?
– Завтра пойдут сто тридцатые сутки, – признался Олег.
– Неужели считаешь каждый прожитый тут день?
Олег не успел ответить – Тыку попросил, пока отдыхают олени, наломать впрок для приготовления обеда плавник.
– Однако много плавника. В других местах совсем нет.
Тыку не договорил, сощурил и без того узкие глаза, всмотрелся в спускающиеся с холма нарты. Подъехав к «Красному чуму», ездовой заговорил,
