надеясь увидеть близ железнодорожных путей неприметный холмик.
«Бабьи слезы»
Катер полз по одному из рукавов Дуная, точно на ощупь, тарахтел мотором, попыхивал из трубы дымком.
Бригада сидела на порожних, обсыпанных рыбьей чешуей ящиках, лениво поглядывала на проплывающие низкие берега. Рыбаки были в одинаковых парусиновых штанах, неряшливо заправленных в голенища сапог, клеенчатых куртках. На баке кто-то фальшивя затянул:
Вот уж неделя,
Как плаваем в море,
В нашем баркасе вода,
Вокруг только смерть,
Вокруг только горе —
Вот она жизнь моряка-а…
– Заткнись! – прикрикнул на певца Микитыч – старик с кривым, свернутым в давнишней драке носом, разными глазами – одним синим, другим серым в крапинку, – и песня оборвалась на полуслове.
Уже не первый сезон Микитыча единогласно назначали бригадиром.
– Есть предложение в третьей бригаде главным оставить Микитыча, то есть Качуру, – заявлял на собрании директор рыбколхоза и слышал в ответ:
– Правильно!
– Другого не хотим!
– Микитычу вновь бригадирствовать!
К доверию Микитыч привык, к постоянному бригадирству относился как к само собой разумеющемуся. Но каждый раз, услышав поддержку своей кандидатуры, принимался отказываться, ссылаться на немалые годы и после уговоров словно делал всем одолжение:
– Ладно, только вам же хуже будет.
Микитыч лукавил – хуже бригаде не бывало – бригадир по-деловому налаживал работу, главное, знал одному ему известные повадки рыбы, тайны лова. Скажем, ставила соседняя бригада сети возле протоки, надеясь выполнить недельный план, а выбирала сети пустыми. И тут же на протоку спешил Микитыч со своими рыбаками.
– Погодить треба. Ставить будем опосле, как солнце реки коснется, – приказывал старик и наутро, на зависть другим, в сетях оказывалось до тонны первосортной сельди.
Все в бригаде беспрекословно слушались бригадира, отчего постоянно выполняли, а то и перевыполняли план, из квартала в квартал получали премиальные, ходили в передовиках.
Микитычу прощалось многое, в том числе излишняя грубость: в бригаде знали, что понапрасну, от дурного настроения не отругает, не пошлет черт знает куда, всегда бывает прав.
– С Микитычем робить можно, – уважительно говорили про старика, и в совхозе не было рыбака, кто бы не мечтал попасть именно в его бригаду, но тут дело упиралось в самого бригадира: захочет – возьмет, а нет – не взыщи. Микитыч принимал людей с оглядкой, всяких шарамыжников, с ленцой, любящих отлынить от тяжелой работы, отыскать легкую, не требующую усилий, гнал в три шеи, отчего со временем собрал проверенных, трудолюбивых.
Микитыч дернул себя за мочку уха костлявыми пальцами, повел хмурым, исподлобья взглядом по скучающей на палубе бригаде, уставился на Кирилла Лободу.
Самый молодой в бригаде понял все без слов, протянул коробку из-под леденцов с мелко нарезанным самосадом, который сам
