пластикового ободка, который то и дело сползал ей на лоб. Ее шерстяная кофта, явно связанная дома, так растянулась от многих стирок и отжиманий, что доставала чуть не до коленей и была лишь немного короче серой форменной юбки. Девочка не обратила на меня никакого внимания, хоть я и покашляла, проходя мимо. Она пристально смотрела на свой палец. Зайдя в класс, я обернулась: она по-прежнему неподвижно стояла, уставившись на самый кончик пальца, где был шариковой ручкой нарисован глаз. Развивала способности к гипнозу, как объяснила она позже.
Я продемонстрировала изумленным одноклассникам последнюю фотографию своего кролика и триумфально закончила:
– …Вот так на это Рождество в нашем доме поселился бог.
Теперь, широко улыбаясь, я ждала заслуженных апло дисментов. Однако их не последовало. В классной комнате вдруг стало совсем тихо и очень темно. Жидкий желтый свет ламп на потолке трусливо отступал под натиском собирающихся на небе черных грозовых туч. Вдруг новенькая девочка, Дженни Пенни, громко захлопала и выкрикнула что-то одобрительное.
– Замолчи немедленно! – заорала на нее наша учительница, мисс Грогни, и от праведного гнева губы у нее сомкнулись в почти неразличимую тонкую линию.
Тогда я еще не знала, что мисс Грогни была порождением пары миссионеров, отправившихся проповедовать слово Божье в далекий и крайне негостеприимный район Африки, но, увы, вскоре обнаруживших, что мусульманские проповедники добрались туда раньше их. Я двинулась было к своей парте, но мисс Грогни твердо остановила меня:
– Стой, где стоишь.
Я подчинилась, чувствуя, как теплой тяжестью наливается мочевой пузырь.
– И ты считаешь возможным называть зайца… – угрожающе начала мисс Грогни.
– Вообще-то это кролик, – прервала ее Дженни Пенни. – Это просто такая порода, бельгийский…
– И ты считаешь возможным называть кролика богом? – повысила голос мисс Грогни.
Я догадалась, что это один из тех вопросов, на которые лучше не отвечать.
– Ты считаешь возможным говорить: «Я надела на бога поводок и пошла с ним в магазин»?
– Но так ведь и было, – слабо возразила я.
– А тебе известно, что означает слово «богохульство»?
Я смотрела на нее в недоумении. Опять это стран ное слово. Дженни Пенни уже тянула кверху руку.
– Что? – обернулась к ней мисс Грогни.
– Богохульство значит глупость, – сказала девочка.
– Нет, богохульство – это совсем не глупость.
– Тогда грубость?
– Богохульство – это, – с нажимом произнесла мисс Грогни, – оскорбление, нанесенное Богу или чему-то святому. Ты слышишь меня, Элеонор Мод? Чему-то святому. За то, что ты сейчас рассказала, в другой стране тебя забросали бы камнями.
Я поежилась, потому что совершенно ясно представила себе, кто бросил бы первый камень.
Дженни Пенни стояла у школьных ворот и перепрыгивала с одной ноги на другую
