style="font-size:15px;"> – Ты не можешь причинить никому зла, – возразила Дилайла.
– С умыслом – нет. – Он опустился на стул у кровати, вспоминая мерзавцев, пытавшихся ее ограбить. – Хотя я готов врезать тому, кто этого заслуживает.
Дилайла задумчиво склонила голову.
– Интересно, почему она переоделась мальчиком?
Нэш поразмыслил, но так и не нашел ответа.
– Возможно, узнаем это завтра, – сказал он. – Я ценю твою помощь, но тебе пора в постель.
Дилайла неохотно кивнула.
– Пошлешь за мной, если она очнется?
– Сомневаюсь, что она очнется скоро. Увидимся утром. – Нэш наскоро поцеловал сестру в лоб и закрыл дверь, надеясь, что Дилайла поймет все то, что он хотел ей сказать, но так и не сумел. То, что Дилайла хотя и осталась в тринадцать лет сиротой на попечении брата, выросла умной и чуткой. И что он ею гордится.
Он поставил стул ближе к кровати, чтобы услышать, если девушка заворочается. Ее мертвенная бледность была для Нэша куда более пугающей, чем драка с троицей громил. Молиться ему не хотелось, но в порыве отчаяния он решил обратиться к любому божеству, готовому его выслушать.
«Боже, не дай ей умереть. Если она выживет, клянусь, я перестану так чудовищно вести себя с сестрой и…»
Последние слова он заставил себя произнести вслух:
– Когда Дилайле захочется пойти на бал, я не стану с ней спорить.
Для любого, кто услышал бы эти слова, они не показались бы такой громадной уступкой, но Нэш верил, что высшая сила, к которой он обращался, поймет, чего ему это стоило. На какую жертву он готов пойти.
Удивительно, но теперь ему полегчало, и Нэш откинулся на спинку стула, глядя на девичий профиль – гладкий лоб, идеальную форму носа и пухлые приоткрытые губы. Ему показалось, что он видит, как слегка приподнимается и опускается ее грудь, и стал дышать в одном ритме с ней.
Очень скоро веки налились тяжестью, и Нэш задремал.
Но и во сне его преследовала темноволосая девушка с ослепительной улыбкой.
В голове у нее прогромыхала сотня пушек, одна за другой. Каждый выстрел вспыхивал в затылке и спине и эхом отдавался в голову. Лили подтянула бы колени к груди и свернулась калачиком, если бы могла. Но голова словно стала мраморной глыбой, а тело – грудой кирпича, такой тяжелой, что не сдвинуть с места.
Она попыталась сдернуть пелену боли криком, но с губ сорвался только жалкий стон.
Ее руку обняла большая теплая ладонь. Низкий мужской голос парил где-то сверху, будто накрывая ее теплым одеялом.
– Вы в безопасности, – произнес он. – Я буду рядом.
Даже в такой горячке этот голос успокаивал, давал опору. В голове по-прежнему стреляла боль, но Лили уже не чувствовала себя такой одинокой.
Ей вдруг показалось очень важным увидеть, кому принадлежит
