беззаботно, и, в то же время, и нецеленаправленно, -так, словно наверняка не знали, что они здесь делают, и какова их цель. Хотя многие из них, вероятно, считали иначе.
– Мистер Гальпурге! Мистер Гальпурге! Я узнал вас, молодой человек! – внезапно окликнул меня незнакомый джентльмен. Высокий, статный, с внешностью, неожиданно сочетающей в себе строгость с яркостью, он резко отличался от прочих посетителей парка. При виде его и огромного ярко-рыжего пса, который находился рядом с ним, я на миг остолбенел. Джентльмен остановился на том же месте, где увидел меня, и снял шляпу в знак приветствия. После чего медленно двинулся мне навстречу.
– Вы меня не знаете. Я Уилл Минрой, вольный путешественник. О вас мне немного рассказывал мой друг, профессор Рольпер. Сам не знаю, как я догадался, что сей скромно одетый задумчивый джентльмен и есть тот самый Вильгельм Гальпурге, но только скажите, что это не вы!
Мистер Минрой был человеком явно не совсем обычным – его лицо и взгляд говорили об удивительном жизненном пути, немалом опыте и проницательности, – и вместе с тем он выглядел жизнерадостным, открытым. Он мне сразу же понравился.
– Вы знаете профессора Рольпера… А откуда, простите, вы родом?
– Я родом из Шотландии, но моя сознательная жизнь началась на Далмаке, где вам, вероятно, вскоре доведётся побывать.
– С профессором Рольпером вы познакомились у себя на родине? – спросил я, не сразу придав значения его последним словам.
– О, нет… впрочем, я так сразу и не вспомню, где и когда это случилось. Коротко говоря, мы знаем друг друга с давних пор.
Мой друг кое-что рассказывал о вас. По его мнению, вы один из немногих, кто может пролить свет на то, что происходит в вашем заброшенном парке. Он просил вам это при возможности передать.
– Что ж…– протянул я неопределённо, чувствуя, что на меня возлагают надежды, которые я, возможно, не смогу оправдать.
Поняв мою реакцию, мистер Минрой, сказал:
– Не думайте, будто я передаю поручение. Генрих просто хотел этим сказать, что верит в вас.
На протяжении многих лет мой друг был человеком пессимистических убеждений, человеком, разочаровавшимся в окружающем мире, в людях, и, прежде всего, разумеется, в самом себе. Поэтому… вам уже удалось совершить чудо: вы нашли средство от его мизантропии и пессимизма.
– Мне бы хотелось сказать, что никакого чуда я не совершал, что чудо произошло скорее со мной, но вы ведь сочтёте это за скромность…
– Я знаю одно: вы напомнили профессору его самого в молодые годы, – одинокого замкнутого поэта, чьи произведения были слишком странными для того, чтобы принести ему хоть какую-то известность, не говоря уже о чём-то большем.
– Может быть, но только разница в том, что ваш друг помимо этого обладает ещё множеством талантов, которых нет у меня…– и мне тут же стало стыдно за спонтанно выраженное чувство сожаления
