легко? Пока напишешь, пока издадут! Тем более, что книгу я только задумал, издатели о ней пока не подозревают, и посему денежными авансами не докучают.
– А живёте вы, Сергей Васильевич?..
– По соседству, за забором. Потому как, если вы твёрдо решили что-то написать, и чтобы это что-то получилось – заниматься этим нужно на природе. Естественно, не в шалаше, всякий раз, возжелав чашку чая, высекая кресалом огонь. А на цивилизованной себе дачке. Этажа, эдак, на два. С ванной, туалетом. Обязательно – интернетом. А не в раскалённом городе, в котором не то, что творить, а и думать-то порой получается с трудом. На даче у меня и паспорт, я бы мог и сбегать!..
– С этим успеем, – загадочно откликнулся Рудольф Петрович, – а что вы, как писатель и гражданин, нам скажете на это? – Резко свернув нашу тёплую беседу, следователь встал, дождался, пока я последую его примеру, и увлёк меня в гостиную.
Несмотря на в общем, ранний час и рабочее время в гостиной царило оживление. На журнальном столике у дивана красовалась на две трети полная бутылка одно солодового виски «Белая лошадь», шоколад, виноград, мясная нарезка. На неискушённый взгляд похоже было на обычный сабантуйчик, хотя со стаканом я никого из присутствующих не заметил. Особо не суетясь, кто-то занимался фотографией, кто-то с помощью рулетки измерял, кто-то увлечённо пытался извлечь какой-то предмет из-под дивана.
Не суетился лишь хозяин. Совершенно недвижим, не предпринимая даже попытки подняться. Забыв об элементарной учтивости, показывая гостям спину, с полуоткрытым глазом, который смотрел под диван, на ковре лежал хозяин дачи, мой сосед Николай Иванович Райхерт. В некотором отдалении на стуле, то и дело поднося к глазам платок, сидела его супруга Элеонора, облачённый в белое, над Николаем Ивановичем склонился врач «скорой…»
Выпил лишнего и прихватило?.. То, что бутылка на столе одна, не говорило ни о чём, охламундив очередную, пустую тару он вполне мог вынести на кухню. И пусть ранее я за ним подобного не замечал, но в душу к человеку не залезешь, всё когда-то бывает впервые. И тут меня изнутри как кольнуло: похоже, Николай Иванович очень мёртв, и с решением финансовых проблем мне уже никогда не поможет.
Конечно, ни положение тела, ни его неподвижность сами по себе не говорили ни о чём, да и верить в такое не хотелось. Но уж слишком он был неподвижен, и при этом столько народу. Не похваляясь скажу, книг по теме я прочёл не мало, иначе бы за написание детектива не сел, а именно детектив я и собирался наваять. Деловито и по-хозяйски снующие по дому люди приехали явно не на именины, работала оперативная группа. На выезде на труп. На труп моего горячо любимого спонсора Николая Ивановича Райхерта. Очерченный по контуру какой-то лентой. С ногой, так неловко подогнутой под себя, с трагически отброшенной рукой – картина была ещё та, смотреть на это как-то не хотелось. Как и не хотелось верить, и что вообще произошло?
