style="font-size:15px;"> На сборном пункте Витька «парился» уже неделю, а я. Я только-только. Влача набитый провизией чемодан, брёл по двору сборного пункта, и вдруг!
«Вы не бывали на Гаити?..» – говаривал известный попугай, и это он про Витьку. Сидя в центре круга из подобных оборванцев, Витька вдохновенно заливал. Возможно, делился свежими анекдотами, возможно, рассказывал о бурной жизни на «гражданке», которая осталась за забором.
Что привлекло его в моей согбенной фигуре? Скорее всего, чемодан. По логике: ведь если кто-то его тащит, значит, в чемодане что-то есть. А что там может быть у призывника? Продукты: сало, хлеб, возможно, колбаса. Про чемодан Витька в последствии так и не признался, но, не смотря на занятость, всеобщую любовь и внимание, из нас двоих первым узнал меня он. Оставив тотчас компанию, бросился на мою шею, и мы двинулись искать свободную лавочку, где бы я мог без помех открыть свой чрезвычайно интересный чемодан и ознакомить с его содержанием сего проглота.
Затем мы ехали, затем буквально бок о бок, затылок в затылок пол года служили в «учебке», мёрзли под одной шинелью. А сегодня, едва скрывая ухмылку, сей тип стоял и, видимо, с удовольствием слушал, как его старый кореш, путаясь в подробностях, извивается перед следствием.
Усмехался, на протяжении всего печального действа я это видел по его затылку. Фыркнул, чуть не рассмеявшись, когда мы с Рудольфом Петровичем попытались уточнить, а «по-большому…» я вышел «до ветру», или же – чуть… Да и теперь, когда я смог увидеть его нахальную личность воочию, улыбка ехидны продолжала кривить его губы.
Ну, не скотина! Я сделал гневное движение навстречу, вместе со мной, почуяв угрозу начальству, вскочили остальные. Но и после этой сцены Витька нашего знакомства перед группой не признал. В дальнейшем, спустя время, я правоту его действий признал, а тогда! Тогда во мне всё кипело, но, как говорится «во избежание…» не стал навязываться в его знакомцы и я.
Такое вот кино. Уже не детектив, а мелодрама. Для законченности оставалось лишь облобызаться, уронить слезу!
А тут и «скорая», которую, наряду с полицией вызвала Элеонора Митрофановна, сказала, что на их взгляд ничего, кроме банального инфаркта в данном печальном случае не видят, врач группы с ними тоже осторожно согласился. И Рудольф Петрович Иванов, взглянув на всё чуть под другим углом, погрозив передо мной ответственностью за уже содеянное, и за то, что я лишь только собираюсь. Взяв честное слово, что до окончания дела я воспитанно буду находиться в пределах видимости закона, – меня отпустил.
Я горячо пообещал! Тем более что никого не убивал. И не душил, и не топил, не лишал жизни чем-то иным. В детстве искренне сочувствовал даже тараканам! И сколько же я Николаю Ивановичу на сей день уже должен?..
Тьфу ты, ерунда какая лезет. Тут, можно сказать, разговор о свободе!..
