этот мальчик всё же решился заявить родителям о своем выборе.
– Я так решил! Ты не можешь меня заставить.
Голос друга дрожит так сильно, что я не расслышала конец фразы. Меня переполняет гордость. Сажусь на пол лестничного проема, улыбаюсь и всеми силами стараюсь даже не дышать, чтобы не выдать себя. Какой же он молодец! Его голос решительный. Прим явно настроен держать свою позицию до конца.
– Твоё решение?! Мать, ты его послушай только… ― Брут буквально кричит на весь дом. ― Это слова твоей подружки голодранки, а не твои Примус! Не твои! Ты думаешь, я не знаю, что ты с ней шляешься по лесу?! Эта дерзкая девчонка тебе все мозги запудрила своей чепухой!
– Не смей, так го…
– Не смей ты! Не смей перечить отцу! ― перебивает на полуслове сына Брут. ― Ты поступишь на кафедру стрелков и точка! Мой сын не будет, разгуливать в белом халате по полю собирая листочки и цветочки, в то время как сыновья уважаемых людей будут обучаться настоящему военному делу! Конец беседы!
«Слова подружки голодранки»…. «Шляешься с ней по лесу»… «Дерзкая девчонка»… «Запудрила своей чепухой»… Обрывки фраз кружат у меня в голове как испорченная пластинка. Я не слышу ничего кроме них. Брут выкрикивал эти гадости так громко, так ненавистно произносил каждое слово, делая паузы между ними… Каждое оскорбление словно эхо отдается у меня в сознании. Волна тошноты подкатывает к горлу. Мерзкий командиришка! Он уверен, что зеленый мундир с дурацкими нашивками и символикой делает его особенным, делает его лучшим из людей. Чем он лучше меня? Кто дал ему право вешать на меня ярлыки? Уши закладывает от громких и частых ударов сердца. Мне нужно уйти! Я не могу больше это слушать. «Голодранка»… «Шляешься с ней»…. Снова и снова я слышу мерзкие слова.
Не помню, как вернулась в свою комнату. Мне так обидно! Сажусь возле кровати, поджав колени к подбородку, и даю волю слезам. Не в первый раз мне пришлось слышать о себе гадости, но это… Для меня давно не новость, что идиоты в мундирах, подобные Брутусу Планту, гражданских вообще за людей не считают, но в свою сторону это слышать ужасно больно. Слёзы обжигают, катятся по щекам. «Запудрила тебе все мозги» – эта фраза, по меньшей мере полсотни раз заставила мою память её повторить, и каждый раз слезинка в такт каждой букве падала с ресниц. Я и сама знаю, что я не гожусь в друзья Прим. Мы ведь даже в школе не можем сесть рядом в обед. Мне-то все равно, плевать я хотела на жалких людишек вокруг, но Прим… Стоит этим альфа-стервятникам только увидеть его в рядах таких, как я, и его жизнь станет невыносимой. Все эти прилизанные сынки, с готовеньким будущем и отутюженные тупенькие девчонки, что каждый день хвастаются новым платьем – малолетние подонки, тут же, как свора диких собак, накинутся на моего доброго мальчика и разорвут его на куски своими издевками и ярлыками. Я всё это знаю и так. Думаю, об этом каждый день, но слова Брута все равно заставляют меня лить слёзы.
Боюсь, что однажды Прим поймет – отец прав. Поймет, что мы
