не потому, что лучше их, ни в коем случае. Просто она знает закон и облечена властью, вот и все.
И в подавляющем большинстве случаев Ирина понимала, какое наказание будет справедливым для вора или убийцы, и они сознавали, что получают по заслугам, и шли на зону, которая была для них не каким-то фантастическим местом из параллельной вселенной, а обыденной частью бытия.
Трудная и ответственная, но понятная работа. Даже когда судила Кирилла, и то было проще, там всего лишь следовало разобраться, доказана его вина или нет.
А тут все ясно, а что делать – бог его знает. Год лишения свободы за отнятую по твоей беспечности жизнь, казалось бы, не так уж и много. Только надо понимать, что для врача это не просто рядовой эпизод в криминальной биографии, а крушение всех планов и надежд. Криминальный элемент с детства учит тюремные порядки и обычаи, знает блатной этикет, который построже, чем у английского королевского двора, словом, ориентируется в обстановке. А врач попадает в незнакомую и крайне агрессивную среду, и там чистая лотерея. Возьмут тебя работать в больничку или нет, попадешь к отморозкам или к приличным людям… В результате может так получиться, что назначенный ею год обернется смертным приговором.
Так что ж, пожурить и простить? И совесть будет чиста? Ведь Ордынцев не хотел ничего плохого, просто замотался на работе. Ладно, а если замотается командир подводной лодки и случайно, по запарке, нажмет не ту кнопку и выпустит ракету, которая уничтожит целый город? Его тоже надо будет отпустить, потому что он просто устал и хотел как лучше? Там халатность унесла тысячи жизней, а здесь – всего одну. Но можно ли обесценивать эту жизнь, непрожитые годы, боль близких только потому, что она всего одна?
Ирина со вздохом покачала головой. Кошкин с Бимицем ускакали радостные, как школьники после вопля «училка заболела», а она слегка задержалась, укладывая в сумку бумаги, с которыми собиралась поработать дома. Скорее всего, это будет бессмысленное таскание тяжестей туда и обратно, но попробовать стоит.
Она застегивала пальто, когда в дверь кабинета постучали, и вошла статная пожилая дама.
– Надеюсь, я не опоздала, – произнесла она внушительно.
Ирина пожала плечами.
– Я вас не ждала.
– Я имею в виду, что вы еще не вынесли приговор товарищу Ордынцеву.
– Завтра.
– Я буду. Но сейчас хотелось бы поговорить с вами вот о чем, – дама кашлянула и поправила прическу из седых подсиненных волос, похожую на парик времен Людовика XIV.
Ирина всегда завидовала людям, которые, когда хотят поговорить, абсолютно уверены, что их станут слушать, поэтому не стала препираться, а жестом предложила даме сесть.
– Дело в том, что я учительница Кости Ордынцева, сына подсудимого, и, что бы он там ни натворил, ради ребенка прошу вас вынести ему наказание, не связанное с лишением свободы.
– Вот как? И почему же?
– Костя в три года потерял
