нашли Юнаса за кустом у торца дома. Свет нигде не горел, но два окна – на первом и на втором этаже – были открыты. Из темной комнаты наверху доносились шаги.
Юнас, не медля, вскарабкался на яблоню, которая росла возле дома. Анника только успела схватить его за пятку и попыталась стащить с дерева, но осталась стоять с сандалией в руке.
В комнате наверху зажглась лампа. Из окна в сад падал слабый свет. Юнас был уже высоко, он прислонился к стволу, укрывшись за густой веткой.
Давид и Анника, не смея произнести ни слова, притаились за кустом. Они слышали, как Юнас включил магнитофон и шепотом начал свой репортаж:
– Говорит Юнас Берглунд! Я нахожусь на месте происшествия у Селандерского поместья. Условия для записи не очень благоприятные, и я вынужден извиниться за качество звука. Я занял позицию на яблоне, в торце дома, прямо перед открытым окном на втором этаже. Окно внизу тоже открыто. Но здесь, в верхней комнате, только что загорелся мерцающий свет. Кажется, я слышу… минуточку! Я должен ненадолго прерваться, чтобы записать звуки в комнате. Здесь явно что-то происходит! Одну минуту!
Вдруг Давид и Анника заметили движение на дереве: Юнас сделал несколько шагов, наклонился и лег животом на другую ветку. Снизу это выглядело крайне рискованно. Ветка качнулась, и Анника от страха впилась ногтями Давиду в ладонь. Как ужасно, что она ничем не может ему помочь, никак не может вмешаться, сделать хоть что-нибудь! А Юнас тем временем медленно полз по ветке, подтягиваясь со своим микрофоном все ближе к окну. Ветка под ним трещала, но, к счастью, не ломалась.
Но вот, похоже, Юнас записал все, что хотел, и пополз обратно. Анника и Давид ждали, затаив дыхание. Ветка качалась и трещала.
Наконец Юнас занял безопасное положение. Он прислонился к стволу. Снизу было слышно его бормотание:
– Это снова я. Шаги, которые мы слышали, принадлежат пожилой тетеньке… то есть, простите, фру, женщине, даме… она показалась мне знакомой… минутку!
Юнас выключил магнитофон и наклонился к Давиду и Аннике.
– Как зовут тетеньку, которая содержит пансион? – прошептал он.
– Юнас, немедленно спускайся!
– Да, да, но как ее зовут?
– Можно подумать, ты сам не знаешь – фру Йорансон! Давай спускайся!
Но Юнас снова включил магнитофон и продолжил репортаж:
– …итак, дама по имени фру Густавсон…
– ЙОРАНСОН! – донеслись снизу раздраженные голоса.
– …простите, Йорансон. Я плохо запоминаю фамилии… – Юнас прокашлялся, – казалось, он потерял мысль, однако, положив в рот «салмиак», продолжил: – Итак, я нахожусь на расстоянии пятнадцати – двадцати метров от упомянутой тети, женщины, фру… которая, как тень, ходит взад-вперед по комнате. Я не без труда заглядываю внутрь и вижу, что в руках у фру Йорансон нечто, напоминающее пачку газет. Она берет газеты и начинает заворачивать в них какой-то продолговатый узкий предмет, прислоненный к стене. Предмет этот уже обернут в бумагу,
