style="font-size:15px;"> – Но ведь этот период, когда женщина вынуждена жить с нелюбимым, не вечен. Однажды ты станешь самостоятельной и начнешь новую жизнь. Она вполне может сложиться успешно. Ты вон, какая красивая. Если еще и характером удалась…
Мила усмехнулась. Чем-чем, а характером она, действительно удалась. И лично ее он устраивал абсолютно. Окружающие, правда, вечно выражали недовольство, ну, да это их проблемы.
– Приходи ко мне завтра вечером, – неожиданно сказала Мила. – Я бы сама с тобой куда-нибудь двинула, да ребенок приболел, не с кем оставить. А муж… Опять куда-то уехал… Приходи, попьем чаю, пообщаемся…
Видимо, что-то интригующее, манящее прозвучало в интонации Милы, отчего Олег ласково посмотрел на нее и сказал:
– А что? Вот возьму и приду!
Про «муж уехал» Мила обронила, конечно, намеренно. Чтобы парень точно пришел. Она уже на скамейке той все решила про месть Юрию. Одного не учла: сына.
А на него произошедшее – постельная сцена матери и чужого мужчины и обиженные вопли отца за дверью квартиры – произвело неизгладимое впечатление. Можно сказать, что с того момента мальчик стал воспринимать жизнь как месть матери. Тогда-то он и появился, этот насмешливый, полный яда и вместе с тем беспомощности взгляд, от которого Миле всякий раз становилось не по себе. Тогда же и треснули ее отношения с сыном. Да, собственно, много чего произошло с того момента. В первом классе у сына появились порно-карты, потом порнофильмы. Потом засосы на шее и табуны девчонок, желающих провести время с самым крутым мальчишкой их двора. Потом требовались деньги им же на аборты и лечение в КДН…
Милу Мирон категорически перестал слышать и слушать, ее замечания воспринимал как посягательство на личную жизнь и непременно напоминал о том вечере, когда в одно мгновение перестал быть ребенком – любимым и любящим. Ответом на любое замечание матери теперь стала равнодушная спина.
Где-то в 13 лет Мирон впервые повысил на мать голос, когда она попыталась запретить ему бежать в компьютерный клуб, где он в промежутках между изучением девчоночьих тел в Интернете зависал с ребятами, играя в виртуальные бои, кого-то сладострастно убивая, расчленяя, уродуя.
– Ты живешь в кошмаре! – орала на него Мила, пряча ключ от входной двери. – Ты понимаешь, что из тебя может вырасти насильник, убийца? Тебе надо учиться, сегодня без хорошего образования человек ничего не добьется, он просто никому не нужен!
– Тебе я давно не нужен, – отрезал Мирон, полоснув по матери тем холодным, циничным взглядом, который впервые Мила заметила у него в момент пребывания в постели с Олегом…
С годами Мирон из чахлого ларингитника с диким лающим кашлем превратился в крутого мускулистого прожигателя жизни, в неуправляемого самца, каким Мила категорически не желала видеть сына.
Муж месть Милы воспринял своеобразно. Он просидел всю ночь под дверью, двинул в челюсть вышедшему утром из квартиры Олегу, пообещав его убить, потом вошел в квартиру
