style="font-size:15px;"> – Вы признаёте обвинение?!
Голос у него дрожал, был странно-высоким. У Яны зазвенело в ушах.
– Вы признаёте обвинение? – в третий раз спросил Щуман, и ей вспомнился первый допрос – только теперь всё было как будто в зеркальном отражении. Она повторяла одно и то же – «где моя сестра?» – а он спрашивал новое, и новое, и новое…
Арсений встряхнул её за руку. Яна посмотрела на него непонимающе, испуганно, слепо. Наконец выдавила:
– Нет.
Он набрал воздуха, выпрямился, как будто ему в позвоночник вогнали кол, и кивнул.
– Так я и думал.
Стукнул по столу – видимо, по какой-то вмонтированной в поверхность кнопке. Секунду спустя в кабинет вошли двое мужчин в серо-зелёных комбинезонах.
– Увести, – велел он, не глядя на Яну.
Глава 5. Шестой заряд
Я – ваше поле для доказательств;
Вы вынуждаете быть пешкой.
Вы издеваетесь, не касаясь,
Мистер язвительная усмешка!
Ей казалось, она находится здесь уже несколько суток.
Света не было. Никто не входил внутрь. Кожу облепляла густая, плотная, глухая, как слежавшаяся вата, тишина.
Комната была совсем крохотной; прежняя камера – об этом Яна с усмешкой думала в те периоды, когда приходила в себя и могла думать, – по сравнению с ней казалась почти дворцом. Здесь не было ни стула, ни скамейки, ни матраса. В двери не было даже вентиляционного отверстия. Ни под потолком, ни в стенах не мелькали въедливые огоньки камер.
– Как вы вообще следите за мной? Как вообще понимаете, живая я тут или уже нет?
Она не была уверена, обратилась ли к Щуману вслух или только подумала. Тишина, окутывавшая её с той секунды, когда, жужжа, задвинулась дверь, давила до физической боли. Яна щёлкала около ушей пальцами, но не понимала, слышит щелчки или только воображает.
Ей казалось, что её несёт течением чёрной вязкой реки. В какие-то моменты время обретало плотность, а мысли вдруг становились материальны и вонзались в неё, теснясь в комнатке, толкая, пихая, выдавливая из тела.
Временами к ней возвращалась трезвая память. Привыкшими к тьме глазами она ясно различала углы и стены, видела даже собственные пальцы, если поднести их близко к лицу. В одну из таких минут она вспомнила, что не ела ничего с тех пор, как они ужинали в «Джайне». После этого очень захотелось есть. Она вдруг ощутила, что от голода тянет в желудке и кружится голова. Яна съёжилась на полу, обхватив колени: так она казалась себе мельче, а значит, меньше нуждалась в еде. Но уловка помогала недолго, и скоро её уже тошнило от голода. Борясь с собой, она представляла сначала самое вкусное, что пробовала за то время, что помнила себя: шоколадные плитки, сладкие булочки, ягодное желе. Потом пришёл черёд обыкновенных блюд – супа и плова, макарон с подливой, картофельных котлет и бутербродов с маргарином. Наконец в голове вспыхнула яркая картинка школьной столовой – огромной ленты, на которую ставили
