то ждёте вы напрасно. В казне денег нет.
– Я не уповаю на награду, – скромно отвечал Волков.
Тут граф покосился на маршала, по-товарищески похлопал того по руке и сказал:
– Ну, какое-нибудь вспомоществование я от своей казны выделю, – он улыбнулся Волкову. – Тройку возов с бобами, пару бочек с толчёным салом, пару возов муки да хороший баран, думаю, лишними не будет.
– Премного вам признателен, – сказал Волков с поклоном. – Мои люди не избалованы, ваш приз будет для них большой радостью.
– Ну, раз так, – сказал маршал, – то путь и от меня будет им пол свиньи и пару бочек пива, – он обернулся на своих помощников, – гауптман Фильшнер, распорядитесь.
– Распоряжусь немедленно, господин маршал, – сказал неприветливый гауптман.
Волков поклонился и маршалу. Кажется, все дела были закончены, он думал уже поцеловать руку епископу и убраться отсюда, всё-таки, здесь он чувствовал себя не совсем уверенно, уж слишком важны были люди, что сидели в ложе. Но старший сын графа, Теодор Иоганн Девятый граф фон Мален, поймал кавалера за локоть и, усмехаясь, сказал:
– Собираетесь сбежать? Даже и не надейтесь, вас ждут.
– Кто же? – Искренне удивился Волков.
Но молодой граф не ответил, он только указал рукой, продолжая загадочно усмехаться:
– Вам туда, кавалер.
Теодор Иоганн был молод, но искушён. Он прекрасно чувствовал себя с седыми мужами рядом, выделяясь и умом, и характером. И умел лишь тоном своим, а не только словами, повелевать. Волков даже и не подумал ослушаться его.
Он развернулся в ту сторону, в какую указывал молодой фон Мален и сразу понял, о чём тот говорил.
Ему улыбалась сама Элеонора Августа, девица фон Мален, четвёртая дочь графа. Незамужняя дочь. Она сидела рядом с красивой женщиной с рыжими волосами, которая тоже ему улыбалась. Немного… нет, не робея, с чего бы ему робеть перед женщинами? Он неспеша он двинулся к ней, на каждом шагу кланяясь тем дамам и господам, что сидели в ложе до неё. Нелегко в латах и при мече, никого не коснуться и не задеть, пробираясь между кресел. Так дошел до Элеоноры с красивой дамой, остановился и поклонился им низко.
– Бригитт, уступите кавалеру место, – сказала Элеонора Августа, улыбаясь ему ласково.
Красивая женщина тут же встала, её лицо в веснушках было приветливо, она улыбалась, стараясь сгладить неловкость и освобождая ему место, но Волков не сел в освободившееся кресло.
– Что же вы, кавалер? – Настаивала Элеонора, похлопав ладонью по подлокотнику. – Садитесь, Бригитт моя служанка, она постоит.
– Госпожа, я так не могу, – улыбался Волков.
– Садитесь, кавалер, – произнесла рыжая Бригитт. – Садитесь, я просто берегла место.
– Нет, госпожа, – настоял он. – То не достойно будет.
– Ах, как вы щепетильны, – сказала Элеонора и на её лице мелькнула тень недовольства. Видно, не привыкла дочь графа, что бы кто-то не выполнял её просьб. Но
