с ним рядом.
Беседа сложилась у них сразу, член консулата города Шоненбурга велел нести ещё вина, причём самого лучшего, и ещё хорошего сыра, и бараньих котлет, и пирожных слоеных на меду, и кислой воды с лимонами, и конфет из жареного сахара, и всего остального, что так любят молодые госпожи.
Он хотел спросить, откуда она едет и куда, да всё как-то не складывалось, девица больно любопытна была, и просила всё время рассказывать ему о его городе да о делах его, о семье. И так она была мила с ним, что могла и его по руке погладить, и сама ему вина налить, а не ждать лакея. И, кажется, от этой её приязни не спесивой, а ещё и от вина, наверное, стала девица эта ему очень мила. Так мила, что он осмелился и вдруг под столом своей ногой, её ноги коснулся. А она словно и не заметила этого, ноги своей не убрала. И от этого стало его сердце биться сильнее. Он вдруг разволновался, жарко ему стало, берет снял.
А девица смотрела на него и цвела, улыбалась ему. Хоть и волосы у него росли из носа, хоть чесноком и вином от него разило, хоть лицо было всё красно от полнокровия, она улыбалась ему, даже когда он руку её на колено положил. И только когда господин стал ближе к ней продвигаться, так, что это другие люди могли в трактире увидать, она сказала:
– Будет вам, будет, господин Викельбраун.
– Ах, простые меня, старика, это от вина и духоты, – застыдился он. – Но уж больно прекрасна вы, больно молода.
– А вы видели мои чулки? – Спросила она, обворожительно улыбаясь.
– Конечно, но то случайно было. Случайно.
– А поможете мне сегодня снять их, служанки мои ленивы, может, и спать уже легли. – Продолжала улыбаться Агнес.
– Я… Я… А будет ли то пристойно, – заикаясь, говорил мужчина. – Не оскорбительно ли будет?
– А кто же тем оскорбится, мужа у меня нет, или, может, снимать чулки с дев младых для вас в тягость?
– Ах, что же вы… То не в тягость, то честь для меня, я с радостью.
– Или, может, сил у вас нет после дороги?
– Силы я в себе такие чувствую, каких давно таких не чувствовал, – хвалился господин Викельбраун.
Агнес засмеялась:
– Так идите к себе в покои и выгоните слуг, не люблю я, когда слуги меня видят.
– Сию минуту, только за стол расплачусь да вина, воды и конфет в покои прикажу отнести. И ждать вас буду.
Он ушёл, а она ещё посидела немного, девушка ещё не могла понять, как много нужно времени её зелью забвения, чтобы оно действовать начало. Купец, что кожами торговал, так час или более продержался. А этот мужчина был больше. Конечно, она ему и капель больше в вино бросила, но всё равно лучше дождаться, пока он засыпать начнёт, чем с ним в постель ложиться.
Выждав время и выпив кислой воды, девица встала и пошла наверх. Там нашла нужную комнату, приоткрыла дверь:
– Господин Викельбраун.
Тихо, никто не ответил.
– Госопдин Викельбраун.
Тишина. Тогда Агнес вошла в покои и закрыла за собой дверь на
