была проста, ясна и чрезвычайно соблазнительна. Булгаков уже совсем решил было поддаться ей, когда услышал, как его окликнули. Незамеченная им сразу, родная группа компактным ядром стояла с полными подносами уже возле самой кассы. На Антона возмущённо зашипели какие-то пятикурсники- сосисок хотелось всем, и «шустрил» без очереди пропускали неохотно.
–Это ведущий хирург, главный специалист по холециститам, – поддержали его спереди. -Антон Владимирович, не обращайте на всяких студентов внимания. Ваша очередь здесь!
–Он только что после тяжелейшей операции. Спас больную…
–Наш правофланговый…
–Пропустите же профессора!
«Пятаки» кое-как раздвинулись. Было ясно, что кому-то из них сосисок не хватит. Булгаков радостно протолкался вперёд, схватил поднос, поставил на него две уже остывших порции, две стакана светло-коричневого кофе, заплатил в кассу 1р.18 коп. и присел за стол к Агееву. Ещё там оказалась Лена Девяткина, и какой-то взъерошенный неразговорчивый интерн из 4- й хирургии. Тот сидел уже давно, ел не спеша и был глубоко погружён в процесс еды и в свои мысли.
–Ну, чего нам не помог? – спросил Антон у Вани. – Петруха вылетел, встал бы вместо него.
Агеев недовольно поморщился. Видно, он и сам сожалел о неиспользованной возможности. Ведь одно дело- смотреть операцию из-за плеча, а совсем другое- участвовать в ней, пусть даже вторым ассистентом.
–После того, как Ломик Петруху с Гиви погнал… что-то стрёмно стало,– признался он. – Лучше уж в сторонке постоять. Ты-то сам как? Смотри, чтоб тебе теперь не «вставили».
–За что? – Антон откусил сосиску и внимательно посмотрел на товарища.
Агеев пожал плечами. Мимика его лица была скудная, но вполне ясная.
–За что? – переспросил Булгаков.– И кто мне что, и куда, должен вставить?
–Ты с Гореваловым зря связался, – вступила в разговор Лена. Это была избыточно добрая некрасивая девушка в очках. Она была на четыре года старше обоих ребят, сама после медучилища и двух лет практической работы медсестрой травмпункта. В институт Девяткина неудачно поступала раза три. Каждая неудача порождала в ней какие-то комплексы. С течением учёбы они только укреплялись и множились. За полгода до диплома она стала бояться всего.
–Лучше было отойти по-хорошему, пусть бы они сами с Ломоносовым разбирались. То, что он тебе даёт что-то делать самому, хорошо, но смотри, чтоб потом боком это не вышло.
–Да пошёл он! – фыркнул Антон избыточно громко.– Да кто он такой, этот Горевалов? Три месяца назад о нём ещё не слышал никто. А теперь, куда ни сунься, везде он. Подумаешь, клинический ординатор!
–Зря ты так, – осуждающе сказала Лена.– Петр Егорович- явно не из простых советских. Сейчас он ординатор, а завтра? Видел, как его опекают? Самарцев, как завуч, с ним по индивидуальной программе. Гиви его лично на ассистенции распределяет. Вот-вот
