продолжительную фразу.
– У тебя в руках, Андрей, действительно самурайский омамори – талисман-оберег, служащий одновременно и контейнером для хранения каких-либо личных ценностей. Дело не в том, что этот талисман стоит больших денег – скорее всего, нет, но для истории Японии он очень ценен: фамилия Дзётиин – почти легенда. Первое упоминание о нейотносится еще к тринадцатому веку. О многих представителях этого самурайского рода есть сведения в летописях разных времен. Судя по начертанию иероглифов и историческим данным о человеке по имени Тамоцу, этот омамори можно датировать эрами от Кэйтё до Канъэй по японскому календарю… То есть, примерно, первой половиной семнадцатого века.
Мотояма покрутил трубку в руках и что-то спросил. Удивительно резким тоном.
– Мотояма-сан спрашивает, что находилось внутри?
Что ответить? Может быть, соврать?.. Стоп, а с чего он решил, что я должен об этом знать?
– Я не вскрывал этот футляр, – решил ответить я.
– Но на нем есть следы вскрытия, – сказали мне. – И притом непрофессионального.
– Мне ничего не известно о том, вскрывали его или нет, – сказал я. – В таком виде он мне и достался.
– Достался? Каким образом?
– От отца, – неохотно решил сказать я правду.
– Не в курсе ли ты, Андрей, ему подарили эту вещь? Или он где-то ее купил?
– Нет. Она ему досталась вроде как по наследству.
Тут Мотояма, услышав перевод, выпучил глаза еще сильнее, чем даже в тот момент, когда увидел подкатившийся к нему омамори.
И смотрел он на меня. Очень внимательно.
– Что значит «по наследству»?
– Я недавно разговаривал с отцом, – произнес я. – И отец сказал мне, что получил ее от своего отца, моего деда, с которым у него были очень непростые отношения.
Мне показалось, что Мотояма очень удивился моим словам. Такэути, видимо, тоже.
– Ваш дед, случайно, не бывал на Дальнем Востоке?
– Ну, отец мой родился в Хабаровском крае. Вероятно, и дед в это время был рядом. Но подробностей я не знаю.
Акира откинулся в кресле и внимательно посмотрел прямо в глаза Сэйго. Тот пожевал губами и опустил взгляд. Черт возьми, что-то сейчас происходило здесь. Но что?
Я услышал какое-то шевеление у двери номера. Обернулся. Мое движение заметили и Такэути с Мотоямой, потому что тоже посмотрели в ту сторону.
У двери стоял еще один японец, знакомый мне и, разумеется, моим собеседникам. Я его видел на презентации – этого человека звали Кэнро Кидзуми.
Кидзуми поправил очки в массивной черной оправе, коснувшись их указательным пальцем возле переносицы, и негромко что-то произнес.
Талисман лежал на столе, и вошедший, конечно, тоже увидел его. Но, если он и заинтересовался, то не подал вида.
– Ты можешь забрать этот омамори, – перевел Сэйго. – Скорее всего, эта вещь больше уже ничего не скажет.
Вот
