думаешь, мы Коньково купили? У нас что, куча денег была? Я тоже векселя скупал, Знал, чьи надо покупать. Векселя оплатить не могли, я забирал имущество и продавал его, ну, конечно, подороже. Вот так, сын, капиталец наживается. Ведь большого наследства я от батюшки своего, царствие ему небесное, не получил, да и нечего было получать. А мать твоя тоже мне приданого не много принесла. Вот и пришлось покрутиться. Но зато теперь, Леонид, мы стоим на ногах крепко. Теперь нас не столкнешь. Эх, тебе бы жену с хорошим приданым…
– Отец, я же говорил, что мне, кроме Кати, никто не нужен.
– Ну ладно, так и быть. Поеду я к ее папаше и потолкую с нам.
– Но ведь если она узнает…
– Ну я ему скажу, что это я сам решил тебя женить, что ты не знаешь. Не переживай, Леонид, куда им деваться из имения с больным отцом, согласится она.
– Дай-то Бог, отец.
– А матери пока ничего не говори.
– Хорошо, отец.
На другой день старший Лошаковский приехал в Нелидово.
Закрывшись в кабинете у Катиного отца, они долго, почти три часа, не выходили оттуда.
Катина мама, чувствуя, что разговор очень серьезен, беспокойно ходила по дому, не в силах скрыть волнение. Наконец, Лошаковский вышел из кабинета, поцеловал ручку мадам Полонской и, отказавшись от обеда, уехал к себе в Коньково по срочному делу, как он объяснил.
Полонская вошла в кабинет мужа и с порога спросила:
– Ну что у вас тут было?
И муж все рассказал ей.
– Боже, ведь Катя влюблена в Евгения Ярославцева. Бедное дитя! За что ей все это?!
– Пойми, дорогая, что в случае отказа, мы будем нищими. Ты этого хочешь? – слабым болезненным голосом отвечал ей муж.
– А как же любовь?!
– Я уже не знаю, что сказать, чтобы ты поняла нынешнее состояние наших дел. У нас есть только один выход, и надо поговорить с Катей, объяснить ей все, – произнеся это, Полонский тяжело задышал и закрыл глаза.
Жена, видя, что ему стало хуже, тихо сказала:
– Ну хорошо, давай поговорим с дочерью.
Затем позвала горничную и приказала ей позвать Катю. Когда дочь пришла, родители объяснили ей все. Катя, заплакав, выбежала из кабинета отца и бросилась в сад. Полонская пошла искать ее и, увидев в беседке, подошла, обняла и заплакала:
– Доченька, ведь папа очень болен, и мы не можем оказаться на улице без крыши над головой.
– Маменька, я не люблю Леонида, как же я буду с ним жить, если люблю другого?!
– Катенька, но ради нашей семьи, ради больного папа ты могла бы принести эту жертву. Подумай, доченька, – сказав это, Полонская вышла из беседки и пошла в дом. Муж ждал ее, и сразу спросил:
– Что Катя?
Она прошла мимо него молча, с глазами, полными слез, и, зайдя в свою комнату, упала на кровать и зарыдала.
Утром, за завтраком,
