‘резал’ без запинки, как будто готовился много лет.
–
В нашем отношении к войне, которая со стороны России и при новом правительстве безусловно остается грабительской и империалистской в силу капиталистического характера этого правительства, недопустимы ни малейшие уступки революционному оборончеству. На революционную войну, действительно оправдывающую революционное оборончество, сознательный пролетариат может дать свое согласие лишь при условии перехода власти в руки пролетариата и примыкающих к нему беднейших частей крестьянства, при отказе от всех аннексий на деле, а не на словах и при полном разрыве на деле со всеми интересами капитала. Ввиду несомненной добросовестности широких слоев массовых представителей революционного оборончества, признающих войну только по необходимости, а не ради завоеваний, ввиду их обмана буржуазией, надо особенно обстоятельно, настойчиво, терпеливо разъяснять им их ошибку, разъяснять неразрывную связь капитала с империалистской войной, доказывать, что кончить войну истинно демократическим, не насильническим, миром нельзя без свержения капитала.
Как сложно! Краем глаза замечаю, что у моего солдата с кляксой на щеке отвисла нижняя губа с приклеевшейся самокруткой. Сколько же из сказанного понял он и другие? Занимательная мысль у оратора – война с внешним врагом преступна, а со своими необходима. Послушаем дальше… Тот же бред…
–
Нам нужна не парламентарная республика, а республика Советов по всей стране, снизу доверху. Устранить полицию, армию и чиновничество.
Конечно устранить! Сколько Вам, господин Ульянов, приходилось от них скрываться! Даже лично давать сведения полиции в Звежинце!
–
Классы исчезнут так же неизбежно, как неизбежно они возникли в прошлом. А затем исчезнет и государство.
Не понятно. Опять вернемся к доисторическому обществу?
–
Все эти вопросы должна решить наша партия. В одиночку, без союзов с оппортунистами, оборонцами и тем более буржуазией. Поэтому надо немедленно созвать съезд партии, изменить нашу программу, переименовать партию и поставить целью создание государства-коммуны.
Коммуна? Кажется, его вдохновляет опыт Парижской Коммуны. Точно! Именно поэтому они подняли красные флаги на кораблях Балтийского флота, а у солдат на шапках нашиты красные ленты и стол председательствующих покрыт красной материей – цвет французской революции, цвет крови. Неужели не помнят, чем закончилась коммуна в Париже: революционный террор, гражданская война и императорство Наполеона, такого же коротышки и выскочки, как Ленин.
–
Гибель тысяч пролетариев в борьбе за действительно революционную республику, будучи физической гибелью, не только не есть политическая гибель, а, напротив, есть величайшее политическое завоевание пролетариата, величайшее осуществление им его гегемонии в борьбе за свободу. Мы должны создать
