Евгений Онегин. Александр Пушкин

      Что ж мой Онегин? Полусонный

      В постелю с бала едет он:

      А Петербург неугомонный

      Уж барабаном пробужден.

      Встает купец, идет разносчик,

      На биржу тянется извозчик,

      С кувшином охтинка спешит,

      Под ней снег утренний хрустит.

      Проснулся утра шум приятный.

      Открыты ставни; трубный дым

      Столбом восходит голубым,

      И хлебник, немец аккуратный,

      В бумажном колпаке, не раз

      Уж отворял свой васисдас.

      Но, шумом бала утомленный

      И утро в полночь обратя,

      Спокойно спит в тени блаженной

      Забав и роскоши дитя.

      Проснется зá полдень, и снова

      До утра жизнь его готова,

      Однообразна и пестра.

      И завтра то же, что вчера.

      Но был ли счастлив мой Евгений,

      Свободный, в цвете лучших лет,

      Среди блистательных побед,

      Среди вседневных наслаждений?

      Вотще ли был он средь пиров

      Неосторожен и здоров?

      Нет: рано чувства в нем остыли;

      Ему наскучил света шум;

      Красавицы не долго были

      Предмет его привычных дум;

      Измены утомить успели;

      Друзья и дружба надоели,

      Затем, что не всегда же мог

      Beef-steaks и страсбургский пирог

      Шампанской обливать бутылкой

      И сыпать острые слова,

      Когда болела голова;

      И хоть он был повеса пылкой,

      Но разлюбил он наконец

      И брань, и саблю, и свинец.

      Недуг, которого причину

      Давно бы отыскать пора,

      Подобный английскому сплину,

      Короче: русская хандра

      Им овладела понемногу;

      Он застрелиться, слава богу,

      Попробовать не захотел,

      Но к жизни вовсе охладел.

      Как Child-Harold, угрюмый, томный

      В гостиных появлялся он;

      Ни сплетни света, ни бостон,

      Ни милый взгляд, ни вздох нескромный,

      Ничто не трогало его,

      Не замечал он ничего.

      …

      …

      …

      Причудницы большого света!

      Всех прежде вас оставил он;

      И правда то, что в наши лета

      Довольно скучен высший тон;

      Хоть, может быть, иная дама

      Толкует Сея и Бентама,

      Но вообще их разговор

      Несносный, хоть невинный вздор;

      К тому ж они так непорочны,

      Так величавы, так умны,

      Так благочестия полны,

      Так осмотрительны, так точны,

      Так неприступны для мужчин,

      Что вид их уж рождает сплин[58].

      И вы, красотки молодые,

      Которых позднею порой

      Уносят дрожки удалые

      По петербургской мостовой,

      И вас покинул мой Евгений.

      Отступник бурных наслаждений,

      Онегин

Скачать книгу