Касиния встала с постели и наложила ему на рану снадобье, перевязав бедро лёгкой повязкой. Он благодарно поцеловал её в уста и в шею. Затем быстро одел тунику, браки и сандалии, накинул трабею. Радужное солнечное утро встретило Хилвудия во дворе поместья. Над Пропонтидой кружили белые чайки. Их возбуждённые крики и гул легкого прибоя проливали мир и трепет в сердце молодого анта. Конь был уже осёдлан и приведён. Полный сил, счастья, нисколько не чувствуя усталости и раны в бедре, несмотря на бурно проведённую ночь, стратиг легко впорхнул в седло. Отдохнувший и хорошо накормленный конь фыркнул, заржал, когда хозяин пнул его задниками сандалий в бока, и понёсся галопом по дороге на Константинополь. Летя во весь опор, Хилвудий знал, что эту ночь счастья он будет помнить всю жизнь.
Все дни потом слились в один яркий радостный поток счастья. Но ещё один из них особо запомнился Хилвудию. Это было 23 февраля – день закладки кафедрального собора Ромейской империи, храма Святой Софии, Премудрости Божией. Император решил возводить постройку на месте сгоревшей во время мятежа базилики, разобранной в последние недели. К тому времени Хилвудий познакомился с одним образованным и знающим человеком из окружения Велисария. Его звали Прокопий. Тот хорошо знал историю, военное дело, право, географию, архитектуру и строительство, прекрасно писал и мог вести любую работу в канцелярии полководца по управлению войсками. Они познакомились на пиру. Хилвудию внушали уважение умное лицо Прокопия и его внимательные серые глаза. Высокий лоб, ранняя лысина, острый нос – всё выдавало в нём человека учёного и осведомленного. Прокопию, в свою очередь, понравился голубоглазый светловолосый варвар с русой бородой. Черты лица его и манеры говорили о природном благородстве и знатном происхождении.
Закладка фундамента храма состоялась утром. Прокопий и Хилвудий стояли среди толпы придворных, и учёный муж долго рассказывал, как отрывался котлован, как предстоит выкладывать и отливать фундамент, возводить стены, как ведутся необходимые математические расчёты. Он указал стратигу на известных зодчих Анфимия, Тралла и Иссидора, приглашённых из Милета в столицу. Назвал приблизительную сумму стоимости грядущей постройки, вызвав этим немое удивление Хилвудия. Тем временем священники совершали молебен, обкуривая место постройки ладаном и окропляя вся и всех святой водой. Базилевс Юстиниан в роскошных одеждах, блистая золотыми украшениями с драгоценными камнями, был здесь же неподалёку и принимал поздравления. Хилвудий видел невозмутимое гордое лицо Юстиниана и вспоминал его в решающий день мятежа. Неподалеку была и базилиса со своей свитой, среди которой находилась его возлюбленная. При взгляде на неё стратиг, с трудом сдерживая рвущееся из груди и сердца чувство радости, пытаясь не улыбаться, а казаться серьёзным в глазах Прокопия. Делал вид, что слушает последнего предельно внимательно и вдумчиво. Он видел, что она тоже улыбалась одними уголками губ и не подавала вида. Чувствуя это, Хилвудий ощущал, будто у него за спиной вырастают и распрямляются крылья, и ему казалось, что ещё немного – и он
