это полбеды. Допекло другое. Говоришь, тоже сестра есть? – Я перешел на ты, Прохор же всем разрешил, пусть и думал в тот момент исключительно о симпатичной вертихвостке. – Посмотри с точки зрения брата. Ладно бы, если любовь, но на вопрос «Почему?» она сказала: «Было интересно». «Интересно»! И этого оказалось достаточно, чтобы…
Перед лицом сержанта открылся снимок из другой папки. Черное на белом. Во всей красе. А дальше – то же самое в других видах.
Сзади ахнул и матерно выругался Антон.
У сержанта сузились зрачки.
– Да я бы за такое не только ремнем… Прости, Санек. Сутки на ногах, то грабеж, то пьяная склока, то понос, то золотуха. А тут веселая мамзелька, у которой что ни час, то приключение. Хотелось поприкалываться. Надеюсь, ты проучил? Отбил интерес?
Я скривил губы:
– Это наше с ней дело.
– Думаешь, ловлю на слове? Обижаешь. – Сержант вполне искренне огорчился. – Игры кончились, Санек. Закончим этот фарс, ты был прав на все сто, а мы, чудаки на букву эм, едва тебя дураком перед бабами не выставили. Пошли, Антоха, здесь без нас хорошо справляются. Нужно бабуську снизу успокоить, типа это телевизор громко работал, но что больше соседи так делать не будут. – Сделавший шаг к двери сержант снова остановился. – Санек, не сочти за нахальство… Может, и нам со своей стороны пужануть твою сестрицу – как представителям закона? Найдем, что сказать.
– Вы уже нашли, спасибо. Сами разберемся.
– Ладно, нам меньше хлопот.– В прихожей сержант повысил голос. – Мария Егоровна, если снова будете баловаться, и брат решит отдать вас дяде милиционеру, проситесь ко мне!
Глава 2
Одна дверь захлопнулась, сразу открылась другая.
– Ушли?! – Маша все еще щеголяла в Хадином халате.
Хотела продолжения?
Ах да, у нее одежда на кухне осталась, а я в спальню загнал.
– Меня не узнали! – Хадя едва вновь не бросилась мне на шею.
Позыв чувствовался, но она сдержалась. И немного смутилась. Машу удивила ее радость:
– А должны были?
– Кое-кто хотел бы найти ее раньше, чем она сама захочет найтись, – объяснил я.
– Это, случайно, не твой дружок, который через кавказское братство наши враждующие дворы помирил?
– Гаруна убили.
– Жаль. – Огонек в глазах Маши погас. – Мне бы такого друга, меня бы все тронуть боялись и за версту обходили.
«Жаль»! Женщине, которая умеет чувствовать, на язык пришло бы «Прости, не знала» или более зрелое «Сочувствую». Дети видят у событий только одну сторону, которая касается лично их. Как бы ни пыжились, как бы ни выглядели, а стоит им открыть рот, и вот вам дитя неразумное. Хотелось научить, рассказать, как поступают взрослые, раз уж Маша взялась в них играть… Не поймет. Вместо этого я спросил:
– Историю Мидаса, который превращал в золото все, к чему прикасался, знаешь? Он думал, что станет
