на даче у кого-то из пацанов с девчонкой какой-нибудь зажигал.
Да уж.
– А твои что думают?
Я отвечаю:
– Мама думала, что меня убили или взяли в рабство. Или еще что-то из того, что с девушками делают в криминальных передачах по телеку. Родители всегда так думают. А друзья… Наверное, что тусила где-то.
И правда, чего там Ирка навыдумывала? Я же ведь так у нее и не спросила, только предполагала.
– Интересно, где мы были на самом деле, – говорю.
Макс усмехается и сжимает мою руку крепче. На запястье негромко звенит мамин браслет.
– Что же ты все никак забыть об этом не хочешь? – улыбается Багров. – Надо жить сегодняшним днем, а сегодня мы вот с тобой сидим здесь, и мне все это очень нравится. Не хочу думать про эту муть с исчезновением.
Таю как мороженое и цвету как роза. Пытаюсь осторожно погладить Макса по его большой ладони, но браслет расстегивается и падает на тротуар, почти в лужу. Приходится за ним наклониться.
Там, в луже, мое отражение, и чье-то еще. Кто-то стоит у меня за спиной, темный и неразличимый как тень. Оборачиваюсь, никого нет.
– Ты что? – спрашивает Багров.
Снова смотрю в лужу, но в этот самый момент Макс бросает туда окурок, и по воде идут круги ряби, превращая отражение – все эти оранжевые листья, серое небо и тень у меня за спиной – в грязное месиво красок. Терпеливо жду, когда рябь уляжется, но тут начинается дождь. Капли бьют по луже, и она уже вообще ничего не может отражать.
– Ты что? – повторяет Макс.
Я выпрямляюсь, в голове тихонько звякает тревожный колокольчик. С чего это вообще главный школьный красавец позвал меня на свидание? Он ведь даже не замечал меня до исчезновения. А тут раз – и позвал. Странно это. Как и вообще все, что происходит после возвращения.
Я никому не могу доверять.
Макс начинает снимать с себя куртку, чтобы прикрыть меня от дождя. Набрасываю на голову капюшон.
– Я домой пошла. Голова разболелась, – говорю.
– Проводить?
– Нет. Иди, пока не промок.
Разворачиваюсь, кеды шлепают по мокрому тротуару. Эта тень за спиной никак не выходит из головы. Наверное, просто показалось, но на фоне всего творящегося вокруг убедить себя в этом будет сложно.
Теперь я не засну.
Глава 3
Когда подхожу к школе на следующее утро, у входа на территорию машина скорой помощи. Рядом – толпа глазеющих школьников. Подхожу ближе как раз в тот момент, когда два крепких медбрата выносят носилки с чьим-то телом. Поднимаюсь на цыпочки, чтобы увидеть поверх любопытных голов.
На носилках – та самая шестиклашка, что вчера зеркало разбила. Катя Фиалка. Она бледная как фаянсовая раковина, руки сложены на груди, а две тонкие косички безжизненно свешиваются с носилок.
– Она мертвая, что ли? – спрашиваю.
– Нет, – отвечает оказавшийся рядом Миша Сажин. –
