какая судьба их ждет, Хельги и Анлаф яростно сражались с последними воинами. А когда остались одни, уперлись спиной к спине и отбивались от вендов, точно матерые волки от стаи дворовых псов.
Хельги крикнул:
– Знать, пришло время, брат!
И ветер ответил:
– Одна судьба – одна смерть…
В это время один из вендов бросил копье, и оно пронзило Анлафа насквозь так, что его острие ранило Хельги в спину. Сын Торбьёрна обернулся подхватить побратима, и враги, налетев со всех сторон, опрокинули его на землю.
Буривой конунг велел подвести того, кто не бежал, а бился до конца. Правитель вендов ростом был выше Хельги, так же широк в плечах, с длинным клоком волос на бритой голове и густой бородой, в простой рубахе, но в доброй кольчуге. Смерив Хельги взглядом, он кивнул своим мыслям и беззлобно сказал:
– Вы, даны, все те же: за свое зло не платите, за чужое берете сторицей.
– Это – дело твое и моего конунга, – отвечает Хельги. – Разве может рука отказать голове?
Буривой конунг снова кивнул и громко объявил:
– Ты храбро бился с нами и, верно, храбро умрешь. Прежде чем пойдешь в дар Святовиту53, можешь изъявить последнюю волю.
– Как вы, венды, казните пленных? – спрашивает Хельги.
– Каждый, кто обречен Святовиту, – с блеском в глазах говорит конунг, – отдается в руки его служителей. Они наряжают избранных в белые одежды и украшают их головы венками. Затем приводят на берег священного озера и умоляют нашего бога принять их в дар от его детей. Получив некий знак, они их закалывают и погружают в воду. Это – красивая и почетная смерть!
– Такая легкая смерть не для меня, – говорит Хельги. – Я бы хотел, чтобы твои люди врыли в землю столб. По одну его сторону встану я, по другую – Анлаф. Поднесите к столбу дрова, а к дровам – огонь. О другом я просить не буду.
Буривой конунг подумал и ответил:
– Я никогда не поступал против нашего обычая. Но твои слова сильно подивили меня. Дарую тебе ту смерть, какую ты сам выбрал. А мы постоим и посмотрим, хватит ли у тебя духа выдержать ее до конца.
Конунг вендов велел своим воинам сделать так, как просил его сын Торбьёрна. Сам Буривой конунг поднес огонь к сухим дровам, по которым быстро поползли алые змейки. Когда пламя подступило к Хельги, и жаркий, дымный и едкий ветер обдал его, из костра донеслись слова, произнесенные нараспев:
Я был приучен биться
В рубище и в кольчуге,
Что подтвердить могли бы
Эйнар Ревун и фризы.
Ныне соткали венды
Жаркую мне одежду,
Но и в плаще багряном
Сердце мое не дрогнет.
После этого Хельги воззвал к Одину и издал громкий вопль, полный и великой муки и великой радости. Анлаф же не проронил за это время ни слова. Никто
Святовит (Свентовит) – верховный бог ободритов.
