с ним договор. Весет ярл признал Хрёрека Метателя Колец своим конунгом, и в обмен на это сохранил власть над Фьоном.
Сыновья побратимов отличились на этой войне, заслужив расположение Харальда Сына Конунга. Харальд стоял на носу его корабля, Халльфред носил за ним боевой стяг. Каждый из них вскармливал свою месть в одиночку, не поверяя мысли другому в задушевных разговорах. Но когда Хрёрек конунг одолел ярлов, сыновья Хельги и Анлафа вместе пришли к нему напомнить о своем деле.
Хрёрек Метатель Колец принял их радушней прежнего. И довольный их службой Харальд сказал своему отцу, что будет справедливо, если мужи отомстят за мужей. Тогда конунг посулил сыновьям побратимов дать воинов и корабли после того, как отпразднует свою победу. А чтобы Харальд и Халльфред видели, как их ценят в Хлейдре, пусть приезжают сюда на пир в середине лета.
Глядя на конунга и его сына, Харальд не мог не сравнить их. Высокие и плотные, с широкими плечами и большим туловом на крепких ногах, они выделялись между своих гридей, как дубы между ясеней. Их бледные длинные лица с пронзительными глазами, хищным орлиным носом и тяжелым подбородком, увитым сивой бородой, источали властное величие. Только солнце жизни Хрёрека конунга было уже на закате, а его сына Харальда близилось к полудню.
«Я не застал Хрёрека конунга в живых и был мал, чтобы помнить его сына в расцвете сил. Но, когда он износил себя, видел его не раз. Это был старик с пожелтевшим, в темных пятнах лицом, уныло свисавшим носом и редкими, как пух, волосами, которые он пытался скрыть под колпаком. Держа чашу в дрожащей руке, Харальд, будто дитя, жадно внимал речам льстецов, наперебой говоривших об его громкой славе. Никакого величия в нем тогда не было и в помине».
XXIII
Вернувшись во владения отца, Харальд нашел там перемены к худшему. Чужие люди приходили и селились на новых землях, не спрашивая позволения хевдингов и согласия бондов. Дело дошло до нападений и поджогов домов, и было уже немало пролито крови. Борги, что возвел его отец, остались без внимания и начали приходить в негодность. Видя небрежение к защите края, норги из-за моря без опасения высаживались на берег и разоряли усадьбы и селения.
Такая жизнь пришлась Харальду не по нраву. Немедля встал он во главе тех бондов, что пострадали от нападений и грабежей, и повел их против лихих людей. Всем чужакам, которые самовольно поселились, он предложил или признать его власть и местные обычаи, или покинуть край под страхом смерти. Иные встретили его слова глумливым смехом, но умылись кровавыми слезами. Сын Хельги искоренял их из своей отчины, как могучий ветер выкорчевывает деревья.
Во дворах тех людей, кто не желал принять его порядки, Харальд велел убивать всех свободных мужчин, носивших оружие. Гостям из-за моря, опустошавшим его земли, он показал, что в этом краю купцов привечают серебряной маркой56, а разбойников – пеньковой веревкой. Харальд укрепил борги отца и обязал хевдингов и сильных бондов57 приводить свои ладьи
Марка – мера веса (около 215 граммов), употреблявшаяся в товарно-денежном обращении. Имелись как золотые, так и серебряные марки. При этом следует иметь в виду, что деньги в те времена были еще не реальной монетой, а только денежно-счетной единицей.
«Сильные», или «могучие» бонды – богатые и влиятельные землевладельцы незнатного происхождения, приближавшиеся по своему положению в обществе к хевдингам.
