уж.
Марго тихонько прикрывает за собой дверь спальни.
Джоселин сидит на кровати, вытянув ноги. Обнимает Мистера Медведя. Ребенок, сущий ребенок.
– Зря я не позвонила, – говорит Марго, – как только началось. Прости.
Джоселин вот-вот расплачется. Марго садится на постель осторожно, словно боится, что Джоселин сейчас опрокинется и разольется.
– Папа говорит, ты никого особо не поранила.
Пауза – Джос молчит, и Марго продолжает:
– Было еще… три девочки? Я же знаю, что это они начали. Мальчик вообще не должен был оказаться рядом. Их выписали из “Джона Мьюра”. Ты просто напугала пацана.
– Я знаю.
Так, хорошо. Вербальная коммуникация. Уже кое-что.
– Это ты… первый раз так сделала?
Джоселин закатывает глаза. Одной рукой щиплет одеяло.
– Это все очень ново для нас обеих, понимаешь? Давно это у тебя?
Джоселин бубнит так тихо, что Марго еле слышит:
– Полгода.
– Полгода?
Это промах. Не выказывай недоверия, не выказывай тревоги, никогда. Джоселин подтягивает коленки к груди.
– Извини, – говорит Марго. – Я просто… просто удивилась.
Джос хмурится.
– Полно девчонок, у которых еще раньше началось. Довольно… довольно странно было… когда началось. Как статическое электричество.
Статическое электричество. Что случилось? Ты причесывалась – и волосы прилипли к воздушному шарику? Развлечение для скучающих шестилеток на дне рождения.
– Девчонки всякое делали – ну, прикольно. В сети есть секретные видосы. Как этой штукой фокусы показывать.
Ну да, то самое время, когда любая твоя тайна от родителей становится драгоценной. Все, о чем знаешь ты, а они ни сном ни духом.
– Как ты… как ты этому научилась?
Джос говорит:
– Не знаю. Поняла, что могу, и все. Как бы так… выкручиваешь.
– Почему ты ничего не сказала? Почему не сказала мне?
Она смотрит в окно на газон. За высоким забором заднего двора уже собираются мужчины и женщины с камерами.
– Не знаю.
Марго вспоминает, как сама пыталась говорить с матерью о мальчиках, о том, что творилось на вечеринках. О том, насколько далеко “слишком далеко”, где рука мальчика должна остановиться. Вспоминает абсолютную невозможность таких разговоров.
– Покажи мне.
Джос щурится:
– Я не могу… тебе будет больно.
– Ты же тренировалась? Умеешь контролировать? Сможешь остановиться, чтоб меня не убить и не было припадка?
Джос глубоко вдыхает. Надувает щеки. Медленный выдох.
– Да.
Ее мать кивает. Вот эта девочка ей знакома – совестливая, серьезная. По-прежнему Джос.
– Тогда
