больше, чем остальные, означало стать лучшей, собрать больше лайков на фотках и подписчиков в Рустаграме, и иметь возможность постить свое обнаженное тело, не встречая оскорбительные комментарии. Рай, не жизнь. Что еще нужно молодой девушке в середине 21 века? Только мужчина, сдавший Итоговую Школьную Аттестацию, окончивший вышку и работающий в каком-нибудь нормальном месте. Месте, где действительно платят деньги. Родион же интересовался наукой, и поэтому не интересовал девушек. В мире, где после двадцати пяти стало необходимо рожать на законодательном уровне, и при этом, желательно, не умереть от голода, мальчик был из тех, кого называли пропащими. Такие, как он, обычно откашивали от армии, сидя где-нибудь в правительских лабораториях, и не приносили стране ни дохода, ни силовой поддержки. А у Родиона ещё и гены. Все знали об этом. Он часто слышал от других:
– А, ты. Твой отец из этих.
И только пожимал плечами в ответ. Да, из этих. Да, доказать, что он не заразен, невозможно, пока Рунет пестрит глупыми статьями, утверждающими обратное. Родиона избегали все: ученики обходили его с стороной, учителя старались как можно реже спрашивать его, и только Кристина игнорировала всё это. Она была единственной, кто обратился к нему после урока, на котором Родион прочитал параграф из древнего учебника по биологии дветыщивосемнадцатого года, доказывающего, что отцовский ген не передается по наследству и уж тем более – по воздуху.
– Прикольный ты, Родька. А я учителем литературы хочу стать, – они посмеялись и стали закадычными друзьями.
– Ну, чего встал? Прыгай, – Василич хотел хлопнуть Родиона по плечу, но понял, кто перед ним, и опустил руку, – А. Сразу незачет поставить?
– Не надо, – мальчик закрыл глаза, вздохнул, прыгнул и понял, что побил все рекорды.
Это был самый отвратительный прыжок среди всех девятых классов. За всю историю школы, наверное.
Через урок они сидели за дверью кабинета ОБЖ, которая грозила пришибить их каждый раз, когда училка выходила в коридор. Крис листала новостную ленту, а Родион пытался спрятался от чужих взоров. Даже если на самом деле на него никто не смотрел.
– Как отец? – сегодня они были вместе, а завтра будут врозь. Несмотря на взаимность и доверие, друзья часто игнорировали друг друга целыми днями, просто потому что им было не о чем поговорить.
Кристина писала стихи, а для Родиона высшей поэзией было сплетение нейронов и нервных окончаний. Кристина любила рисовать и разбиралась в музыке, а для Родиона лучшим звуком был голос Иоланты.
Кристина хотела сражаться за права всех людей, а Родиона интересовала защита только одного человека.
Единственное, что их обоих никак не волновало – вступление в отношения, и положительные качества свободы ребята обсуждали каждый раз, когда в классе появлялась новая парочка. Очень тихо обсуждали, конечно.
– Родь, не зависай. Я спросила, как отец.
– А. Нормально. Вроде.
– Ты сегодня к нему? Хочешь, поеду с тобой?
Мальчик перевел взгляд на подругу
