больше нечего добавить, остается разве что назвать местности, имена и даты. – Его голос стал тише на последних словах.
– Нет, не тревожься о том, чтобы сказать больше. Ты – милый, честный юноша, поскольку поведал мне все это; и здесь нет ничего ужасного. Стало в порядке вещей, что будущие миллионеры начинают свой путь, приходя в Лондон со своими инструментами в заплечном мешке да с монетой в полкроны в кармане. Такое происхождение становится настолько уважаемым в наши времена, – продолжала она бодро, – что ему даже несколько свойствен налет норманнского происхождения.
– Ах, если бы я уже СКОЛОТИЛ себе состояние, я бы не тревожился об этом. Но пока что я остаюсь лишь возможным кандидатом в миллионеры.
– Чего вполне достаточно. И ЭТО вот все, из-за чего ты так беспокоился?
– Я думал о том, что поступаю дурно, позволяя тебе увлечься мною и не рассказывая своей истории; и все-таки я очень боялся рассказать ее, Эльфи. Я страшился потерять тебя и в данном случае вел себя, как последний трус.
– Каким обыкновенным кажется теперь все, связанное с тобою, в свете этого объяснения! Твоя необычная манера играть в шахматы, твое неправильное латинское произношение, которое заметил папа, та причудливая смесь твоих книжных познаний вкупе с пробелами по части самых обыденных вещей, что требуется уметь человеку из хорошего общества, – все становится ясно в один миг. А как это связано с той сценой, что я наблюдала в особняке лорда Люкселлиана?
– Что же ты видела?
– Я видела твою тень – как ты помогал некой леди набросить на себя шаль. Я была возле черного входа, а вы находились в комнате, окно которой выходило в мою сторону. Ты подошел ко мне минуту спустя.
– Она была моей матерью.
– ТАМ была твоя мать! – Она отодвинулась от него, чтобы заглянуть ему в глаза с изумлением.
– Эльфрида, – промолвил Стефан, – я собирался отложить это признание до завтра… я хотел придержать его… а теперь, как ни крути, мне придется об этом сказать. Остальная часть моей тайны касается того, где живут мои родители. Как ты думаешь, где они живут? Ты с ними знакома… ты их видела, по крайней мере.
– Я их знаю?! – воскликнула она в неизреченном изумлении.
– Да. Мой отец – Джон Смит, главный каменщик лорда Люкселлиана, который живет в коттедже за оградой парка, у реки.
– О Стефан! Может ли это быть?
– Много лет назад он построил… или помогал строить, тот самый дом, в котором ты ныне живешь. Он возвел те самые каменные столбы ворот у дома привратника, что высятся при въезде в парк, принадлежащий лорду Люкселлиану. Мой дед посадил те деревья, что окружают вашу лужайку; моя бабка – она трудилась в полях вместе с ним – ухаживала за каждым деревцом, пока оно не принялось и не укрепилось в почве, они говорили мне об этом сами, когда я был еще ребенком. Он был также церковным сторожем и выкопал многие из тех могил, что сейчас нас окружают.
– И
