пристроен на верхней площадке Северного речного вокзала.
«Изъять!» – читай «Уничтожить!»?
С такой же «революционной целесообразностью» был нанесен удар и по интерьерам. Для чего была даже создана специальная Комиссия по изъятию художественных ценностей. Кто и как в этой комиссии будет все в конечном счете решать, говорилось даже в самом ее названии. Ибо ключевым словом там было «изъять», а «сохранить» отсутствовало вовсе. Имеющиеся в госархиве протоколы комиссии – яркое тому подтверждение. Вот как, к примеру, советские «искусствоведы в штатском» распорядились храмовой живописью (протокол от 17 августа 1931 года). Оказывается, из всего имеющего неоспоримую художественную ценность богатства они повелели сохранить только по одной работе художников В. Сурикова и Г. Семирадского. Выполненная маслом по штукатурке работа «Тайная вечеря» последнего представлена сегодня в храмовом музее. Но лишь, заметим, фрагментом, потому что остальное все равно «оказалось утраченным». Аналогичная драма с горельефами. Из тех, кого ждала неизбежная гибель при демонтаже, комиссия нашла достойным «сохранить жизнь» лишь шести выполненным скульпторами А. Логановским и Н. Рамадановым. Сегодня эти замечательные работы вмурованы в крепостную стену на задах Донского монастыря. Рекомендую всем желающим посетить. И заодно сравнить с тем, что ныне украшает фасад нового, так сказать, регенерированного храма. Полагаю – будете впечатлены!
Фрагменты храма Христа Спасителя в Донском монастыре
Цена «музейной слезы» в твердой валюте
Единственными, кто в те лихие времена пусть робко, пусть «со слезой в голосе», но пытался хоть что-то действительно спасти для будущих поколений, были музейные работники. Музей в Коломенском, например, упрашивал отдать им золоченый парапет с подсвечниками. Но получил категорический отказ на том-де основании, что эта изумительной красоты часть беломраморного инкрустированного алтаря-часовни «не имеет художественной ценности».
Впрочем, что там парапет, если весь алтарь целиком «припечатали» резолюцией: «Представляет лишь научно-технический интерес».
Однако концепция, похоже, поменялась, когда совсем не «научно-технический», а вполне коммерческий интерес проявили обратившиеся к советским властям зарубежные ценители прекрасного. Не скупясь на валюту, они приценивались и к иконостасу, и к алтарю в целом.
«При выносе тела покойник сопротивлялся»
Между прочим, и с тем и с другим история «секретная», а если называть своими словами – темная. С иконостасом, утверждают архивисты, у заокеанских покупателей не выгорело. А мне кажется – не факт. Потому как то же самое долгие годы талдычили про сам алтарь. Помню даже публикацию со ссылкой на сведения из Музея камня Академии архитектуры СССР, где утверждалось, что великолепный – в виде небольшого храма – алтарь из каррарского мрамора действительно
