align="center">«Но ты меня не поняла…»
Но ты меня не поняла,
Хоть был я весь как на ладони,
Тебе бы вырвать из погони
Меня в тот миг.
И все дела!
И оборвал бы я свой бег
Средь бликов солнечных и пятен,
И стал бы сам себе понятен,
И прожил бы спокойно век.
Строгал бы доски, печь топил,
Ходил в кино по воскресеньям
И чай с малиновым вареньем
В субботу после бани пил.
Прошли бы годы налегке…
Но я бегу всё мимо, мимо
И трудный посох пилигрима
Всё тяжелей в моей руке,
И всё длиннее прошлый путь,
И всё весомее тревога,
И не кончается дорога,
И нет надежды отдохнуть.
«Эта белая ночь, фонари и листва…»
Эта белая ночь, фонари и листва…
Петропавловки шпиль низким солнцем подсвечен,
В каждом плеске волны чей-то вздох засекречен.
– Обопрись на гранит и услышишь слова…
Обопрусь на гранит, и услышу слова,
И запомню слова, и, Неве доверяя,
На всю жизнь сохраню их и не потеряю.
Разве можно терять, если дарит Нева!
От реки, от мостов, от ограды литой,
Словно в сказочном мире, исходит свеченье.
О, как просто поверить в своё назначенье!
И высокая мысль (этот шпиль золотой!)
Овладеет мечтой и разрубит, как меч,
Все узлы, что завязаны были тобою.
И обрушатся беды житейские с плеч,
И, свободный, готовишься к новому бою.
«Ветры к югу подуют, переломится лето…»
Ветры к югу подуют, переломится лето…
В роще птицы колдуют, песни падают с веток.
Я прислушаюсь с болью к этим звукам невнятным.
Это кажется только, что они непонятны.
Всё в них ясно и зримо. Постою и узнаю
Всю печаль пилигрима по родимому краю,
Про счастливую долю, про грядущую старость…
Носит ветер по полю лепестковую радость.
Травы никнут – достойно! Будет семя ко сроку!
Небу молятся, словно бьют поклоны пророку.
Головами кивают, а потом на просушку
Под лучи подставляют с семенами макушку…
Все дороги – по кругу. Семя падает – в землю.
Птицы тянутся – к югу… Я всё это приемлю!
Всё умом понимаю, но душою бастую,
И к себе примеряю эту правду простую.
«Январь, а дождь всю ночь терзает слух.…»
Январь, а дождь всю ночь терзает слух.
Зима уже как будто состоялась,
Но – оттепель!
Цепочка распаялась,
Дороги рухнули, и лед на речке вспух.
И всё так некрасиво стало вдруг, —
И темный лес, и черные канавы,
И домик у забытой переправы,
И с пятнами стогов раскисший луг.
Открывшейся земли неровный круг
Как первая весенняя разминка,
И в том кругу зеленая травинка
Как радостный
