align="center">«Век живу и век пытаю…»
Век живу и век пытаю
Прокуроров и судей:
По-над пропастью, по краю
Что ж мы гоним лошадей?
Хватит света нам и жара!
С двух сторон палить свечу
Опрометчиво, пожалуй.
Я так вовсе не хочу!
Пусть любая сторона —
Та ли, эта. Но не обе.
Нам подарена она
В добрый час, а не по злобе.
Нам с тобой ее зажечь,
Насладиться чистым светом
И от глаз дурных при этом
Обязательно сберечь.
«Я, конечно, восстану из пепла…»
Я, конечно, восстану из пепла…
Только главное в жизни моей,
Чтобы ты от любви не ослепла,
Этой яростной новой твоей.
Для меня это рана и рана!..
Я ладоней касаюсь твоих
И грядущее – как из тумана,
Где не видно тропы для двоих,
Только узкая стежка по краю,
Только зыбкая тень на ветру,
Где трепещет костер, догорая,
И никто не подходит к костру…
Вот такая элегия, лада,
Но когда допишу, допою,
Ты исчезнешь, грядущему рада,
И оставишь меня на краю,
Над обрывом…
Но в памяти снова
Ты мне явишься – память жива! —
И, услышав приветное слово,
Ты горячие скажешь слова…
– Помнишь? – Помню…
– Ты рада ли? – Рада!..
– Как тебе на другом берегу?..
Может быть, ты та самая правда,
Что уже я найти не смогу.
«Я смотрю в твои окна. В них темно и тревожно…»
Я смотрю в твои окна. В них темно и тревожно.
Словно вымерли в доме – ни тепла, ни свечи,
Только ветер гудит, завывая острожно,
Да о жесть подоконника тополь стучит.
Ни звезды, ни луны, лишь метель до рассвета.
Забусило тропинку, следы замело…
Умирает любовь.
Умирает планета,
Всё, что с нами – с тобою и мною жило.
Неужели так мало отпущено было!
Словно яркою вспышкою всё сожжено…
Я живу как слепой. Что меня ослепило?
Кто излечит меня, если в окнах темно?
«Ты мое сухое дерево…»
Ты мое сухое дерево.
Поливаю – хоть бы ягодка…
Я приму решенье смелое
Не на час-другой, а надолго.
Заберусь в купе плацкартное,
Растворюсь на синем глобусе,
Пусть в конце – олени с нартами,
Пусть тропа по краю пропасти.
Всё едино!
Только верю я:
Ты поймешь и крикнешь с силою
Мне вдогонку: «Ох, и стерва я!..»
Только поздно будет, милая.
«Что-то сны нехорошие…»
Что-то сны нехорошие…
Может, это зима
Замела, запорошила,
Запуржила дома.
И безликая белая —
Ни следов, ни души —
Жизнь стоит оробелая
В
