чтобы Ожешко пришла.
– Особенно Ожешко, – говорила она и сверлила меня взглядом. Хотя, может быть, не только меня: мы вчетвером сидели рядком на громадном диване из кожзама. Алик, сидевший по правую руку от меня, едва слышно притопывал. Джоджо, маявшийся слева, снимал очки, пристально их разглядывал, протирал и водружал обратно на нос. Дрон, сидевший с краю, царапал ногтём большого пальца подлокотник: должно быть, примеривался, как будет сдирать шкуру.
Несколько раз к нам попытался проникнуть Грива. Начисто забывший о нанесённой обиде, он требовал пустить его к нам: «Я тож- вин-ват!». В конце концов ему пригрозили экзаменами по истории, и Грива перестал бушевать. Его тройка в четверти и так норовила вильнуть хвостиком не в ту сторону.
Первой пришла мать Джоджо.
– По существу дела, будьте добры, – сказала эта строгая дама, сверкнув круглыми, как у Джо, очками. Биологичка начала верещать. Мать Джоджо слушала её ровно две минуты: я по настенным часам засёк. Затем сказала:
– Я делаю вывод, что ничего не произошло. Хорошего дня.
И сгинула. Джоджо с этого момента мог идти домой, и биологичке оставалось только злобно скрипеть зубами – никто б ему ничё не сделал. Но он помотал головой, отказываясь уходить.
Затем прибыла мама Дрона: маленькая пожилая женщина, готовая, казалось, в любой момент расплакаться. А вот семья Алика удивила: пришли оба родителя. Неловко было смотреть в глаза тёте Свете и дяде Антону, особенно когда они увидели сигареты на столе. Тётя Света даже охреневше зашептала что-то на ухо мужу, и он, посмотрев на сына, пожал плечами.
Последней в кабинет вошла моя мама.
В красном платье, в нелюбимых ею, но эффектных туфлях на каблуке длиной с линейку, в боевой раскраске – она сразу затмила всех в этом кабинете. Когда она схватилась за косяк, мне показалось, что что-то в её движениях есть такое… будто выпила. Но когда бы она успела? Да и на каблуках просто не дошла бы.
Мама села на предложенный стул и закинула ногу на ногу.
– Что случилось? – мило спросила она вместо приветствия. Директор достал из кармана носовой платок. Завуч и биологичка начали наперебой расписывать в самых страшных красках, как ужасные разбойники и хулиганы (это мы) умышляли поджечь школу и таки почти подожгли, и если бы не они…
– Это их вещи? – спросила мама, кивая на пачки сигарет на столе. – Мы можем забрать?
Вредина биологичка указала, где чьи, и мама молча раздала их. Сигариллы Джоджо остались. Мама повертела их в руках, вернула пачку на стол и объявила:
– Предлагаю выслушать мальчиков.
Завуч воскликнула:
– Да что их слушать? Наврут! Ваш сын и наврёт!
– А что мой сын?
– Так он у них заводила! – влезла подружка завучихи.
Дрон глянул на меня и закатил глаза.
– Очень приятно, что мой сын обладает лидерскими качествами. Не замечала за ним, – сказала
