в салон. Она встретится с вами через несколько минут.
Я улыбнулась и передала ей плащ и перчатки. Однако мое веселье являлось показным. Несмотря на то что я теперь была знакома с красивым салоном леди Сноумонт, меня по-прежнему одолевала тревога от необходимости находиться здесь. Моя одежда соответствовала платьям других леди, но я чувствовала себя мошенницей, притворявшейся гостьей, – тогда как на самом деле меня позвали сюда для работы. Какой странный контраст – лишь несколько дней назад я сопровождала на площади большую группу протестующих, а сегодня была окружена элитой Галатии.
Я задержалась на краю зала, наблюдая, как темноволосая женщина перебирает струны арфы. Бледно-зеленые взволнованные глаза музыкантши намеренно смотрели на струны, словно она видела там написанные ноты, и ее руки двигались быстрее, чем создавалась мелодия. Я пыталась понять эту милую череду звуков, но не могла.
– Маргарита просто чудо.
Я едва не подпрыгнула. Рядом со мной стояла Ниа – одна из женщин, с которыми я говорила в прошлый раз. В своих модных узконосых туфлях она ходила мягко и тихо.
– Ее музыка прекрасна, – согласилась я, не зная, что еще сказать.
– Прекрасна, и да, это ее музыка. – Ниа улыбнулась. – Она композитор, а не просто арфистка. Эту пьесу она написала сама.
Я уставилась на арфистку. Должна признаться, я испытывала небольшое превосходство перед многими собиравшимися здесь богатыми женщинами, предполагая, что они, возможно, имели талант в своих сферах, но сами не были художницами, несмотря на культурную направленность салона Виолы. Что я считалась здесь особенной персоной – и даже среди знати мне не было ровни, за таким редким исключением, как сама Виола.
Оказывается, я ошибалась.
– А вы тоже художница? – спросила я Нию.
Она засмеялась. Ее белые зубы ярко блеснули на фоне темных губ.
– Нет, я не художница.
Это было небольшим облегчением, пока она не добавила:
– Я изучаю древнюю историю и языки. Мне попались старинные пеллианские свитки, которые я уже почти перевела.
Мой рот снова открылся.
– Древний пеллианский? Ушам своим не верю. В мире, возможно, существует только пять человек, которые могут это читать.
Ниа снова засмеялась.
– Вы почти правы. Но я нахожу изучение древних языков очаровательным занятием.
Ей повезло, что она может изучать языки, подумала я. Наверное, отец потакал ее интересам. Или, возможно, женщины-ученые распространены в Объединенных Экваториальных Штатах.
– Вы пеллианка, верно? Извиняюсь за грубый вопрос.
– Никакой грубости в этом нет, – ответила я.
Мало кто из галатианцев обсуждал наследственные линии и благородные дома. Им не хватало для этого смелости.
– Но я мало знаю о древней Пеллии, – я засмеялась. Как и о современной Пеллии.
– Несколько
