как нитка, женщина с гор, заведовавшая мастерской по выработке хлопка высочайшего качества, была убеждена, что я фея. В общем, некоторые торговцы отказывались обслуживать меня, а другие тихими голосами предлагали заманчивые сделки – свои лучшие ткани, припрятанные для продажи в королевских домах. Целые рулоны за полцены. Партии из их личных запасов.
Я выбирала торговцев, чьи ткани были уникальными, красивыми и высокого качества, и заключала с ними сделки. Кто-то просил чару выздоровления от ревматизма, другой – любовную чару для скромной дочери. Для многих торговля в Галатии являлась единственным доступом к чарам, но они не могли договориться с пеллианцами, которые не использовали ни шелк, ни дорогой хлопок. Я считалась одной из немногих чародеек, кто помогал им в галатианских городах. В некоторых странах магия вообще не дозволялась, верили там в чары или нет. Чародейство шло вразрез с их религиозными и моральными кодексами. На суровом острове Фен магия, иллюзии и даже карточные фокусы считались незаконными. Никто и никогда не слышал о чародеях из Квайсета, где, как говорили, глубже веры в святых были только зимние сугробы. Я с радостью выполняла заказы торговцев, работая поздними вечерами над платками, шапками и шалями. А потом они разбирали свои палатки и уезжали в родные страны.
Так как мои чары работали, у меня всегда находились верные союзники на рынке.
До следующей Шелковой ярмарки осталось несколько месяцев, подумала я, шагая по холодным камням площади. Вокруг суетились люди, торопясь пройтись по магазинам, спеша от мельниц на западе и от речных доков к своим домам на востоке. Вряд ли кто-то сегодня планировал задерживаться на площади.
Перед церковью собралась толпа людей. Многие из них размахивали флагами. И все они носили красные колпаки. Демонстрация Кристоса.
Я притаилась возле огромного бронзового фонтана в центре площади, решая про себя, стоит ли дать знать о себе брату тихим приветствием или просто пойти домой. Кристос настаивал, чтобы я посмотрела его выступление, и да, он получил мое согласие. Однако я не хотела, чтобы меня увидели. Простое игнорирование обидело бы его, ведь он пытался сделать меня участницей своего протеста. Неужели он не понимает, что наша жизнь во многом зависит от моих добрых отношений со знатью – теми людьми, которых он сейчас обвинял?
Я с печальной усмешкой подумала о подругах леди Виолы, рассуждавших в салоне о Мелхоире. Кристос никогда не поверил бы, что благородные леди могут обсуждать те же темы, на которые спорил он.
Несколько секунд я рассматривала происходящее так, словно это была одежда, которую мне следовало разобрать для подготовки лекал. Женщина в коричневом плаще впихивала брошюры прохожим, желали они того или нет. Я узнала ее по «Ореховой долине». Это была прачка с красноватым лицом, ее руки в шрамах быстро раздавали памфлеты небольшой толпе, которая уже собиралась вокруг членов Лиги.
Не только прачка убеждала соотечественников
