культуру. Только несколько квайсов – не считая дипломатов из патрицианских семейств и делегатов от торговых гильдий – жили в Галатии. Простые люди из Квайсета не ездили к нам – в городе не имелось ни одного квайсетского района, подобного пеллианскому кварталу. Этот народ считался очень недоверчивым и часто враждебно относился к чарам.
– Скорее из семьи квайсов. Но большую часть жизни он живет в нашем городе. Не считай его квайсетским монахом. У него даже нет акцента. – Можно было подумать, что это все объясняло. – Ты закончила? Наконец-то…
Я позволила ему вести меня, и мы прошли через белокаменные ворота университета. Первый студенческий городок сгорел столетие назад. Все новые здания были построены из кремового и белого известняка. Половина книг из библиотеки размещалась в архиве близ Площади фонтанов – чтобы еще один пожар не смог уничтожить всю университетскую коллекцию сразу.
Еще одним следствием прошлых бед явился внешний вид университета – теперь он выглядел как красивый белый город. Здания были построены в античном стиле, в духе древних университетов Серафа. Впрочем, они были поменьше в высоту и аккуратно располагались на территории вперемежку с цветниками и подрезанными деревьями. Барельефы на зданиях указывали на их предназначение, например древо жизни, на ветвях которого бродили животные всех видов и форм, предназначалось для кафедры биологии. Я улыбнулась, глядя на красивый свиток, висевший на стене одного здания. На нем угадывались имена всех знаменитых философов.
– Нам сюда! – сказал Кристос, свернув с широкой главной аллеи на тропку, усыпанную гравием и ведущую к нескольким схожим зданиям.
– Гуманитарные науки, – объяснил он.
– Я и не ожидала, что магию станут изучать в зданиях физического факультета.
– Он не маг, – со вздохом ответил Кристос. – Точнее, профессор изучает не только магию. Официально он специалист по античности.
– Что?
– Античность, – повторил брат, открывая калитку садика, усаженного самшитом. – Древние языки и культуры. Включая древнюю Пеллию.
Может, мне и полагалось быть впечатленной, что какие-то люди изучали письменную историю нашей родины, но меня все это не касалось. Я не была настоящей пеллианкой, хотя моя бронзовая кожа и высокая фигура делали меня ею для всех галатианцев. Я ни разу не видела Пеллию и не говорила на ее языке. Единственной пеллианской особенностью во мне была способность к наложению чар. Именно этим и объяснялся интерес профессора. Если Венко изучал древнюю Пеллию, он не мог обойтись без чар из давних времен. Но тогда ему лучше было бы расспросить о них настоящих пеллианцев, а не меня.
– Кристос!
Высокий мужчина, одетый в скромный, но сшитый на заказ черный костюм, встал со скамьи, чтобы поприветствовать меня. Он выглядел так, как я, будучи еще малышкой, воображала себе знатного дворянина – величественный, с серьезными синими глазами и длинным прямым носом. А еще он обходился со мной таким образом, что заставил меня
