Выпили не более трети от зверобоя, а эффект был что надо, приняв во внимание взаимный интерес.
Цепи отваги и лунно веселые глаза, они полны негодования в отношении драчунов. Могли сейчас копать картошку.
Планировать сбыт. Все что останется между нами в прошлом – обломки лодочной станции, не открытой к лету. Все люди хотели счастья, свободы, делить ценности, отнятые в одночасье у трудового народа, и не чаявшего прикоснуться к благам цивилизации. Все хотели рвать майские транспаранты, забыть передовые лозунги, выйти из тени греха в отношении немцев.
Они объявили войну, русские подняли знамя победы. Мягкие поцелуи в легкой бирюзе неона, свет очей, блеск вечерних. Символы дарили мрак для повисших висельников, они звали на помощь через стиснутые на выях петли. Огни жаровен, сгоревший лук. Опять неон.
Олигархи собрались в паласе, обсуждали треснуть кто воскреснет. Нельзя вмешиваться в дела тех, кому высшая сила дала по жизни, что тогда начнется, немногие готовы составить прогноз. Хотели взять гипнозом, объяснить правду один к одному. С их стороны не было потерь, исключив некоторых отдавших концы.
Вспомнилась команда – отдать швартовый, матросы без страха пиратов.
– Внимание, апостол, – прорычал уважаемый олигарх. Пахло подогретым вином, не глинтвейном.
С золотого стола внятно свисала тюлевая клеенка. Запахло жаренным, сейчас появится то ли религиозный фанатик, то ли чудесный перерожденец.
Золоченый исстари будда живо пробуждал ци. Хотели передвинуть эту статую, но она нравилась детям.
– Папа! Там апостол!
Человек влез через вентиляционную шахту, держал в руках папку. Фирму забрали за неправильные даты, пропал отпуск. Ледяное льняное масло стабилизировало фужеры.
Глава 3
Счастливо оставаться
Вечер не дал шанса опомниться, придти в себя. Все о чем думала его подруга было тщетно. Но ей виделся восторг в красивых перекрытиях. Улица темнела, вела прочь на сторону света, где хорошо отдыхали красивые девушки. Им многое прощалось, хотя не все были согласны с происходящим. Начинался карнавал, бились о наледь на стенах головы в касаках, день строителя. Оставалось два дома до квартала, но люди там, где принимают решения силились снять с себя всю ответственность.
Они должны были покинуть город, ставший неблагополучным, но все относились к ним по человечески, словно к людям слова, а не ответственным за пожар в неокрепших плечах.
Он вышел из дома, огляделся. Двое держали на внимании женщину, она трогательно держала сумку.
– Вы и есть? Отстаньте от женщины, я и ногами.
– Они должны нам, сделаем всю семью, и маленькую девочку. Там еще муж.
– А пистолет у вас есть?
– Тебе в лицо вставить?
– Давайте, отпустили ее.
– Или ебем тебя, или ее прямо здесь.
– Я вас отхуячу.
