избавляясь от одиночества в толпе. Изредка даже обменивались телефонами и становились временными, «очерёдными» подружками. Терялись одни – находились другие, и только очереди оставались постоянными спутниками жизни. Они безвозвратно крали драгоценные часы ее жизни, отнимая их у самых дорогих и любимых. Стремительно убегало самое прекрасное время ее жизни – молодость.
Под мерный всплеск волн – сплэш – шуууу, сплэш – шуууу – обрывки воспоминаний складывались мозаикой, а воображение легкими мазками робко дорисовывало картину того вечера, когда она, под давлением мамы, все-таки отправилась на вечеринку к Герману. Кажется, это было в декабре шестьдесят четвертого.
Глава 2
Герой не ее романа
Был вечер, когда вдруг раздался звонок давно уснувшего телефона.
– Маша, это тебя. По-моему, это Герман. Ну, хоть с ним-то ты можешь поговорить? – немного нервно спросила Анна Савельевна.
Маша нехотя сползла с дивана, взяла телефонную трубку.
– Здравствуй, Герман. Да, рада. Только, пожалуйста, никаких вопросов… Спасибо. Подумаю. Я же сказала, подумаю. Постараюсь. Еще две недели. Ну, хорошо, позвони еще раз. Конечно, рада. Пока.
– Что Герман? – Анна Савельевна внимательно посмотрела на дочь.
– В гости приглашает. Вообще-то, у него скоро день рождения. Но он говорит, что вечеринка какая-то. Повод придумал какой-то дурацкий – отметить десятилетие первой сессии. Хочет завести «свой собственный» праздник для нашей группы. Глупость, по-моему. Я ему ничего не обещала. Совсем не до него.
Анна Савельевна подошла к Маше, обняла ее за плечи.
– Машенька, повод для встречи не имеет никакого значения. Идти тебя тоже никто не заставляет. Но такое состояние не может длиться вечно. Иначе ты просто погибнешь. Подумай о Виталике, о нас, наконец, если не хочешь подумать о своей жизни… У тебя еще есть время. Ну, совсем не захочется, насильно тебя никто не заставит.
Через неделю Герман позвонил снова. Маша хотела было объяснить ему, что повод для вечеринки ей не очень нравится. На всю жизнь она запомнила свою первую сессию, когда чуть не вылетела из института. Но Герман немедленно ответил, что идею можно изменить, но встреча «состоится при любой погоде», а мама тоже будет рада видеть ее и даже пообещала напечь ее фирменные пирожки. Маша засмеялась и пообещала прийти. А что касается «той» сессии, так теперь это помнится смешным эпизодом из ее студенческой жизни. А тогда казалось настоящей трагедией.
Тогда тоже стоял декабрь, в аудиториях было довольно прохладно. Профессор кафедры начертательной геометрии Глазунов давал последние консультации перед первой сессией. Все, что он объяснял, Маша уже знала – с начертательной геометрией она была «на ты». Поэтому весь первый час трепалась с подружкой. После перемены она решила найти место подальше от окна и снова начала шептаться с кем-то еще. Профессор это заметил
