к кредитной линии в банке для исполнения оферты Роман Викторович не хотел.
На экране телефона засветилось сообщение мессенджера.
«Роман Викторович, извините, вы не ответили, а время поджимает. Будем соглашаться на интервью?»
Писал директор по PR, главной задачей которого все последние пять лет работы была минимизация интереса широкой общественности к Роману Викторовичу и его персональной империи. Конечно, у него не было иллюзий: экспансия на рынке, пусть и настолько эволюционная, не могла остаться незамеченной. Его имя уже порой мелькало в интернете, но пиарщик хорошо отрабатывал хлеб, постепенно и незаметно вымаривая такие публикации со страниц прессы.
Выходить на публику сейчас? Смысл? Для успокоения инвесторов? Для этого есть публичные директора его публичных компаний, в крайнем случае – личные встречи. Роман Викторович не играл в эти игры. Если необходимо было что-то сказать, он делал это лично, не через страницы газет. Интервью без функционального смысла – для удовлетворения эго. А эго Романа Викторовича отнюдь не страдало. Интервью с бизнесменом, про которого ничего не известно и который не даёт интервью, – для удовлетворения эго журналиста. А Роману Викторовичу не было функциональной нужды удовлетворять эго неизвестного ему человека.
«Нет», – кратко ответил он в сообщении, в очередной раз закрыв тему.
Положив телефон на стол, Роман Викторович подошёл к мини-бару, налил стакан чистого виски и залпом выпил. В отражении стеклянной стены Башни на него смотрел крупный как медведь мужчина с хорошим брюшком. Дорогая белая рубашка в районе талии натянулась до предела. В последние месяцы он запустил себя: забыл о тренировках, только бегал по утрам. Эта невинная передышка тут же дала о себе знать. Он никогда не был худым. Был крупным и ростом (195 см), и телосложением. Предрасположенный к полноте по наследству ещё с 30 лет он перешёл на правильное питание, занялся спортом. Но годы брали своё, и приходилось всё строже и строже следить за фигурой – это требовало тех сил и времени, которых с его жёстким графиком никогда не хватало. Слава богу, хотя бы не лысел и на том спасибо: грива была почти как в молодости, только седая наполовину.
Мысленно обещав себе завтра же вернуться в спортзал, Роман Викторович налил второй стакан, на этот раз разбавив виски хорошей порцией льда. Он выключил основное освещение, погрузился в широкое уютное кресло напротив окна, закинул ногу на ногу и, смакуя дорогой виски, смотрел на огни большого города.
Когда-то мальчишкой из белгородской деревни он приехал в Москву, просто потому что так сложилось. Не жаждал вершин. Хотел выучиться и вернуться к полям, засеянным пшеницей, ячменем и кукурузой. Жизнь сложилась иначе. Пожалуй, лучше, чем он представлял. Институтские друзья стали партнёрами. Девушка, студентка курсом младше из соседнего вуза, – женой, матерью пятерых детей – трёх девочек и двух сыновей. Старшие уже получали образование
