он останавливать.
Собрался сам, и вышел. Дождь лупил.
Был вечер, и застыл. Ян в клуб держал свой путь.
Теперь за главного в делах отца он был.
Мать неверна; но дело не в словах…
Такой, как Гриб, бы не играл ва-банк.
Мужчина, проседающий под взглядом
его, хоть внешне выглядит уверенным,
навряд ли тормоза бы тронул. Задом,
по-крабьи пятясь только оттого, что с ним
вступила мать в сношения особые.
Тот, кто убил, всем им в лицо плевал.
Полиции и делу уголовному.
Приемнику, способному на следствие.
Жене, хотя жена была условной уж.
Возможности несовременной мести. Он
как будто демонстрировал всевластие,
не больно скрыв вмешательство в запчасть его.
Ян выдохнул, закончив мысль у входа
(от дома клуб – через ограду и отель).
Он будто испытал паденье свода,
что сам держал. Сняв груз с себя, теперь
стал обладателем бесценной информации,
необходимой для контроля ситуации.
Смотреть в лицо Царю, лелея планы,
не трудно, если знать, что это – он.
Неведенье сыграть нетрудно. Славно…
Ну и сюжет! «Убийца – почтальон!»
Сама не ведала, что приведёт к подобному
приснившая всё это девочка – меня.
Ян в клуб вошёл. Он назывался "Куб"
(сам куб там был, для танцев на пилоне;
очередной изгибистый суккуб
держал вниманье на груди и лоне).
Впускали строго с двадцати и одного
(прожитого на свете годика) в него.
Курортный город! Чистое сияние!
На отдых едут в пенсию, с детьми,
а также отдохнуть от наказания
того и этого. Гостиница – для них.
Чтоб ощутить дух юности и свежесть,
порою превращаемся мы в нежить.
Отставим наблюдение за Яном.
Тот и без глаз с "окон" не пропадёт.
«Хозяин сам себе – всему хозяин», –
перефразируя латинский наш оплот.
Прекрасно отношусь к мужчинам римским.
И Лора тоже, верная… их списку.
В себя пришла не сразу, но явилась
на встречу: всё, как полагается, с умом.
Метафизические дебри испарились.
Весь фокус их собрался на одном.
Так было проще, потому что чётче.
И Лора уловила это точно:
– С тобой, – сказала в воздух, – нет ответов.
Но и вопросов, когда ты есть, больше нет.
Я чувствую себя, как всю планету.
И, существуя, источаю свет.
Знай (даже, если больше не увидимся):
я оправдала мир
