согласен. Сыт
по горло за период жизни дома
сотрудниками городской саркомы.
Теперь же, откопав дневник отца
(да, откопав в прямом, как палка, смысле,
в саду; то место знал отец лишь и он сам;
при передаче тайны не взяв в ум «Вдруг что случится»),
в своих мансардовых покоях с ним сидел.
И думал, делать что – из положенья дел.
Гриба убрать – не хитрость (в завещании
отец отдал свой бизнес не жене,
а сыну). Только был ли тот один?
Коль да, отлично, ну а всё же… если вне
любовной этой шалости стояли
за смертью люди, что всерьёз влияли?
Визит их помнил Ян в подробностях. Угроз
ему, наследнику, конечно, не бросали:
подтекст по запаху напоминал навоз.
Не суйся, дескать, ни во что. Мы, мальчик, сами
управимся, командовать парадом.
Всё схвачено. Окликнем, если надо.
В ответ на это, кроме диктофона,
сказал им Ян: я сам к вам обращусь.
Высокий, под два метра. Дуб без кроны.
Холодный взор вниз – перекрытый шлюз.
Предельно вежлив. Ни полслова невзначай.
– К похоронам его пристало несть печаль,
а не дела. Прощанье будет послезавтра.
Покойник был присутствующим дорог.
Сначала в путь отцу "прости" сказать я
хочу. Потом в курс дела быть введён. Срок
довольно долгий я провёл вдали от города.
Об обстановке здесь намерен разговор иметь.
Солидные ребята, каждый в области
своей имея сан и вес внушительный,
к носителю фамильи важной новому
приглядывались. Было удивительно:
пять лет назад уехал, горд и зелен,
вернулся – ученик Макиавелли.
Окончили беседу, соболезнуя,
"друзья" преставившегося сей день Пилота.
Заверили, что в городе приветствуют
прямого продолжателя работы
и важности окончившего срок.
Династия: «Бог умер. Славься, бог!»
Улыбке ни одной не доверяя,
Ян знал: если убийца – просто Гриб,
то цель – расположить к себе Царя. Но,
если то – Царь, то он, считай, погиб.
Сказала бабка надвое (разрезала
шкатулку мыслей, наблюдая в срезе их).
Если виновен главный, рыбам скормят
юнца с мозгами и со дерзновением.
Угроза, будто паж, шла за короной.
Но то могло быть просто подозрением.
Ян, уезжая, дерзок был сверх меры,
и в "меру" не имел в ту пору веры.
Теперь предпочитал не месть выдумывать,
а уравнение решать попеременно,
