обозренье всем: как в детстве нянечкам
с невинной моськой причиняла боль.
Хотелось их измучить в наказание,
что те – не мама. – Ты безумна что ль? –
крик новой. Шалостью ребёнка лет семи, ей
вода к мытью посуды кипятком сменилась.
Сложна природа женского садизма.
О ней недаром заикался Фрейд.
Стул предлагаешь девушке, садись, мол,
с подпиленными ножками. У ней
свои, – ну, ножки, – в стороны падением
раздвинуты. И глупо поведение.
На кой дуром орать: «Опять, Лариса!»
Ведь очевидно, кто, кому и как.
И мина на лице примерной крысы
с рекомендациями – повод для пинка.
Она не хочет каш и "ты же девочка".
Всему двору игру придумывать ей есть зачем.
От унижения хорошеньких святош
такое было удовлетворение,
какое в детях, к женщинам их всё ж
причислив, открывали с изумлением.
Либидо, шкаля, издало победный гик.
Ища запретное, брала его из книг.
В квартире их, одной из залов замка,
каким со стороны казался дом,
была библиотека. Не от мамы
досталась, но от бабушки. О том,
как та на даче умерла в пожаре
до их рожденья, детям не читали.
Так вот, минуя сказки про принцесс,
искала Лора всё, с чем Кама Сутра
имеет косвенное сходство. Интерес
к словесности не гас вечор и утром.
Найдя там описанья пыток, стать
решила тем, кто б мог их применять.
Не тем, не той, к кому – их применение.
Насилье римских стражей над святой
(из паха вырванное удовлетворение,
назло стремленью к чистоте у той)
манило исключительно в том случае,
когда сама – в сторонке или мучает.
Словами бьёт: «Свинья ты, потаскуха!
Прикрыла ханжества вуалями лицо,
во сне же грезишь, чтобы, взгрев, как шлюху,
дитю стал целый легион отцом,
мертворождённому, как все, в ком больше света нет!»
И, кончив, горько плакала от этого.
Нет, героиня, мною порождённая,
не означает злобу во плоти!
Она из тех была, кто по казнённым путь
ведя, стремится счастье воплотить.
Мешало то, что ум её был против
перенаправить русло с жара плоти
в собачью преданность идее. Было так
не раз у женщин с воспитанием церковным.
Списав на происки врага разврат в мечтах,
знамёна брали. Кровь – за импульс кровный.
Так Жанна д'Арк, ниспосланная свыше, для
всех
