ему пришлось подождать, когда заструится холодная.
Под колено ткнулось что-то мягкое и влажное. Доктор вздрогнул, но прежде чем обернулся, узнал Галена. Беспородный, с острыми ушами, вытянутой мордой и тонкими лапами, пёс вышел из тени и принялся облизывать хозяину икры.
– Оставь, Гален, слышишь?
Вокруг правого глаза у пса чернело пятно. Выражение морды у него от этого получалось придурковатым и хитрым. Илий полоснул дворнягу по боку струёй воды. Пёс отпрыгнул и припал на передние лапы, готовясь к игре. Но доктору играть не хотелось.
– Пить будешь?
Гален подошёл и принялся лакать воду, подставляя под струю длинный жадный язык.
«Пёс спокоен, – думал Илий. – Значит, и дома всё в порядке».
Откуда тогда эта тревога? Гадкое предчувствие?
Азим снова напомнил о прошлом полевого хирурга? Или напугал прогнозами о неурожае? Вряд ли.
Причина беспокойства – чёрное пятно на обочине. Причудливая горстка пепла напомнила доктору об останках солдат, которые он когда-то видел в горах после действия напалма. Там на войне, угольные фигурки в скрюченных позах смотрелись дико – но мало ли что увидишь на месте боевых действий? Здесь в мирном крае никто не разгуливает вдоль поля с огнемётом. Да и кто сказал, что на обочине человеческие останки? Просто странные очертания на траве, показавшиеся двум уставшим от зноя людям антропоморфными.
Илий открыл дверь и отодвинул в сторону москитную сетку. В доме царила тишина.
Он прошёл в детскую, старясь не наступить на раскиданные игрушки, и увидел на раскладном диване семейную идиллию: Елена спала на спине, обняв двух детей, свернувшихся комочками рядом с ней по обе стороны. Её щёки раскраснелись, а рот был приоткрыт. Выражение лица казалось детским. По расслабленной позе и по тому, как двигались глаза у неё под веками, Илий понял, что она давно нуждалась в отдыхе и сейчас отсыпается. Возможно, она долго укладывала детей и совсем выбилась из сил.
У Гоши, шестилетнего парнишки, волосы на висках намокли, и тонкая струйка пота медленно катилась по щеке вниз, к шее. Зарина обняла маму за руку, как игрушку, и беспокойно дышала во сне. Ей было всего два.
В комнате было душно. Илий тихо подошёл к стойке и включил вентилятор, на самый минимум, чтобы звук не разбудил спящих.
Затем он бесшумно пробрался на кухню, поборол в себе искушение выпить кружку обычной воды и выпил только полстакана минеральной.
Жажда сразу утихла.
Илий достал из ящика набор нитей разной толщины, лоскуты тканей, изогнутые иглы и принялся вязать хирургические узлы. Он продолжал практиковаться в ремесле, хотя не был уверен, что однажды вернётся к операциям. Просто привык держать себя в форме, и пальцы сами просили работы. К тому же, когда доктор вязал узлы, в голове почти не оставалось мыслей и неприятные воспоминания не мучали его.
Завершая обвивной шов, он ошибся, выругался и начал снова.
Так незаметно прошёл целый час. В дверь постучали.
Илий поспешил открыть – тишина в доме такая редкость:
