подошла и схватила его. Не сказав ни слова, сиделка спрятала добычу к себе под матрас, где уже лежали ее черный дневной наряд и обе накидки. Вскинув голову, она встретила взгляд Элизы и самодовольно усмехнулась:
– Вот теперь мы все можем спокойно поспать.
Элиза не потрудилась ответить. Одетая в одну лишь шелковую сорочку, она быстро скользнула в постель, вытянулась, затем села, взбила комковатую подушку и снова улеглась, уставившись в потолок.
Женевьева забралась под одеяло на соседней кровати, задула свечу и повернулась на бок. Вскоре дыхание ее стало глубоким и ровным, сиделка заснула.
Только вот проку от этого было мало. Джереми сказал правду: попытка бежать ночью могла обернуться бедой, даже если Элизе удалось бы выбраться из комнаты, не разбудив ни одного из трех наемников, даже если она сумела бы раздобыть хоть какую-то пристойную одежду.
Она будет кроткой, послушной и беспомощной, пока Джереми не придумает, как вызволить ее из плена. Ее покорность убедит похитителей, что нет нужды приставлять к ней новых бдительных стражей, которых невозможно обвести вокруг пальца.
«Она будет кроткой, послушной и беспомощной». Элиза подавила беззвучный смешок. Она не сомневалась, что блистательно сыграет свою роль, поскольку всегда была кроткой, послушной и беспомощной. Куда более кроткой, послушной и беспомощной, чем ее сестры, и, пожалуй, самой уступчивой и покорной из всех женщин рода Кинстеров, как ушедших, так и ныне живущих.
Решительная, уверенная в себе Хизер, старшая из сестер, с малых лет точно знала, чего хочет в жизни. Анджелика, это безрассудное избалованное дитя, не ведающее страха, обожала командовать и свято верила в свою счастливую звезду. Что бы ни случилось, все к лучшему, твердила она. И неизменно оказывалась права.
Элиза же была тихоней. Ей довольно часто приходилось слышать это от других, но она и сама считала себя тихой овечкой. Она играла на фортепиано и на арфе, любила заниматься рукоделием, и хотя, быть может, и не была неисправимой мечтательницей, походила на нее больше, чем любой другой, в чьих жилах текла кровь Кинстеров.
Элиза обвела глазами потолок, залитый лунным светом, и почувствовала, как внутри ее зреет решимость, на смену тревоге пришло холодное спокойствие.
Может, она и была кроткой, послушной и беспомощной, но она принадлежала к роду Кинстеров. Она знала: что бы ни случилось, с помощью Джереми или даже без нее, она спасется. Обретет свободу.
Она не позволит, чтобы ее передали, словно вещь, какому-то грубому варвару шотландцу.
Глубоко вздохнув, Элиза закрыла глаза и, к своему удивлению, почувствовала, что проваливается в сон.
Полчаса спустя Джереми вернулся в снятую им комнатку в небольшой таверне, расположенной дальше по дороге, в сотне ярдов от постоялого двора, где остановились на ночлег похитители Элизы.
К тому времени как он спрыгнул на землю, благополучно
